не меняется, мир катится вниз, думая при том, что совершает восхождение!? Так может быть, все эти гении-открыватели на деле ускорители падения? А понятие прогресса – фикция?
Вот это вопрос! Тайменев даже вздрогнул от его ересеобразной новизны. Чёрт-те что приходит в голову. Хорошо хоть запах горелого пропал, и он смог вернуться к модели острова.
Медленно обойдя кругом полусферы несколько раз, Николай попытался определить секрет большой игрушки, но ни до чего не додумался. Скорее всего, применена голография. Да и какая разница? Важно, что благодаря чудо-игрушке можно теперь ориентироваться без указателей. Он зафиксировал в памяти зелёную фазу. Она говорила, что туристы размещаются недалеко отсюда в коттеджах и палаточном лагере, по соседству с культурно-административным центром острова. Не успел отойти от макета на десяток шагов, как наткнулся на Франсуа Марэна и его сподвижника по забавам на «Хамсине» Пола Брэйера. Николай так и не составил о том определённого мнения, причиной чего считал характер Брэйера: никогда нельзя сказать, чему тот отдаёт предпочтение, а чего не любит; всегда ровный и спокойный, Пол не давал повода для откровенности, в отличие от Франсуа. Брэйер рядом с весёлым и жизнерадостным толстяком Марэном выглядит бледной тенью последнего. Взгляды людей, заметил Тайменев, скользили по лицу Брэйера не задерживаясь. Лицо Марэна отражает смену эмоций, и они притягивают людей к Франсуа, как бы соединяя в чувственном диалоге.
– Ты заставляешь меня и моего друга волноваться и ещё волноваться, – почти закричал Франсуа, радостно раскрыв глазки, – Коман сава? Мы здесь затем, дабы сопровождать тебя к месту жилища. Так у вас говорится? Я знал, что тебе понравится цветная игрушка и что я найду тебя здесь. Франсуа Марэн – лучший детектив в мире…
Окутанные облаком слов, непрерывно излучаемых Франсуа, они вошли в тень пальм, прошли рощу и оказались на зелёной равнине, застроенной каменными домами непривычной вкусу европейца архитектурной конфигурации. Чуть поодаль на юго-восток от каменного городка расположился палаточный лагерь. В перспективе над палатками, – зелёные холмы и серые камни невысоких вершин слагают линию близкого горизонта.
Здания, у которых суетятся пассажиры «Хамсина», не имеют фасадов: независимо от размеров их фундаменты и стены представляют правильные окружности; будто разбросали на местности цилиндры пособиями великанам для уроков геометрии, а мощная рука затем поставила их в беспорядке на круглые основания. Стиль прошлых веков, вовлечённый в современность…
Вытянутые в линию палатки напоминают военный лагерь, разбитый полководцем, любящим порядок и однообразие во всём, начиная от размеров солдатских портянок и кончая ростом и весом солдат. Все палатки сшиты из ткани одного, промежуточного между серым и стальным, цвета. Пёстро одетые люди среди них кажутся прохожими, случайно попавшими в батальную сцену снимающегося
