чаны – почти такие же, как у него.
– Не буду больше тебя благодарить, – продолжал Панделюм, – но во имя поддержания надлежащего равновесия во Вселенной отплачу тебе услугой за услугу. Я не только покажу тебе, как работать с растильными чанами, но и сообщу другие полезные сведения.
Таким образом, Турджан стал подмастерьем Панделюма. Весь день и до глубокой переливчатой эмбелионской ночи он работал под невидимым руководством чародея. Он узнал секрет возвращения юности, выучил множество древних заклинаний, а также постиг основы причудливой абстрактной дисциплины, которую Панделюм называл «математикой».
– Сфера математики охватывает всю Вселенную, – пояснял Панделюм. – Само по себе это средство пассивно и не является волшебством, но оно позволяет пролить свет на сущность любой проблемы, каждой фазы бытия и всех тайн пространства-времени. В наших заклинаниях и рунах используется могущество математики – в основе мозаики процессов, которые мы называем «магией», лежат математически закодированные формулы. О первоисточниках, порождающих эту мозаику, мы даже не догадываемся – все наши познания носят дидактический, эмпирический, спорадический характер. Фандаалу удалось угадать некую закономерность, благодаря чему он сформулировал многие заклинания, названные в его честь. На протяжении тысячелетий я стремился проникнуть через туманное стекло этой истины, но до сих пор мои поиски ни к чему не привели. Тот, кто откроет эту закономерность, станет властелином всех чар – человеком, власть которого превзойдет любые потуги воображения.
Турджан прилежно приступил к поглощению знаний и усвоил многие математические методы.
– В математике я нахожу чудесную красоту, – говорил Панделюму Турджан. – Это не наука, это искусство: уравнения складываются из элементов, как разрешения последовательностей аккордов, и при этом постоянно сохраняется симметрия, очевидная или подспудная, но всегда хрустально безмятежная.
Несмотря на прочие занятия, бо́льшую часть времени Турджан посвящал работе с растильными чанами под руководством Панделюма и добился в этом отношении желаемого мастерства. В качестве развлечения он сформировал девушку экзотической внешности и нарек ее Флориэлью. Ему почему-то запомнилась прическа девочки, которую он застал праздничной ночью в обществе принца Кандива, и он наделил свое создание бледно-зелеными волосами. У Флориэли были большие изумрудные глаза и кожа оттенка кремового загара. Когда он помогал ей, влажной и безукоризненно сложенной, подняться из чана, Турджан был опьянен радостью. Флориэль быстро училась и вскоре могла уже говорить с Турджаном. Она отличалась мечтательным и томным нравом – ей больше всего нравилось гулять среди цветов на лугу или молча сидеть на берегу ручья; тем не менее ее существование доставляло Турджану удовольствие, его забавляли ее изысканно-нежные манеры.
Но однажды мимо проезжала на коне черноволосая Тсаис – поблескивая непреклонно ненавидящими глазами, она косила шпагой цветы. Неподалеку бродила невинная Флориэль. Тсаис воскликнула:
– Зеленоглазая
