прямом. Фамилия у меня такая.
– Ну, надо же! – уважительно произнес Бузукин.
– Давай, Гриша, показывай свои хоромы.
– А вот! – засуетился Бузукин. – Здеся, значитца, у меня туалет …
– Что же ты, едрёна вошь, с сортира начинаешь! – оскорбился Оглоедов. – Разве ж так с гостями можно?
– Нельзя! – признался Бузукин. – Я очень извиняюсь!
Прошли на кухню.
– Фиговенько живёшь, – оценил Оглоедов.
– Это как?
– Ну, пейзаж, в смысле. Обои там, линолеум – не фартит тебе по жизни, вижу.
– Да уж, – закручинился Бузукин. – Не «новый русский», это точно.
– Ладно, не моя это забота. Ты как насчёт промочить?
– Это как? – не посмел поверить Бузукин, который не пил с позавчерашнего дня и по этой причине уже почти дошёл до ручки.
Оглоедов открыл свой чемоданчик и выставил на стол непочатую поллитровку.
– Ах ты, господи! – прижал руки к груди Бузукин.
Всякий он сервис видел, но чтоб вот так вот – это впервые.
– Любая работа должна начинаться с хорошего перекура! – веско провозгласил Оглоедов. – Ты как?
– Поддерживаю! – тотчас же признал его правоту Бузукин.
– Стаканы есть?
– А как же!
– Закуска?
– В наличии!
– Красота! – оценил Оглоедов.
Не таким уж он страшным мужиком оказался. Даже вроде бы наоборот, если присмотреться.
– А там и к работе приступим, – посулил Оглоедов.
– Как же тебя угораздило? – совсем по-свойски поинтересовался Бузукин, градус настроения которого уже рвался в заоблачную высь.
– Ты о чём?
– Ну, по работе, в смысле. Чтоб тараканов, значит, морить – это случайно ты так попал, да?
– На нашей работе случайные люди не задерживаются, – сообщил Оглоедов. – У нас только по призванию.
– Неужто?
– А ты как думал?
Оглоедов разлил водку по пыльным стаканам. Водочная бутылка пряталась в его огромной ладони, так что её и не видно было.
Бузукин был готов выпить и без всякого тоста, так он исстрадался за последние два дня, но у Оглоедова тост был припасён.
– Ну, в общем! – объявил Оглоедов, поднимая стакан.
И замолчал. Значит, это тост и был.
– Согласен! – благодарно сказал Бузукин и выпил.
– Только бы он его не споил! – вздохнула Светлана.
Мы с ней сидели в фургоне, припаркованном во дворе бузукинского дома, и на мониторах наблюдали за происходящим в стенах квартиры. Миниатюрных камер мы понатыкали по всей бузукинской квартире ещё накануне.
– Вот я и говорю – призвание, – произнёс Оглоедов, закусывая краюхой чёрствого хлеба. – Без призвания на нашей работе делать нечего. Чтобы этих тараканов эффективно уничтожать, их надо ненавидеть.
Он
