день, когда дверь распахнулась и на пороге возникла Светлана.
– Это финансовый департамент? – спросила она неуверенным тоном человека, который пришёл устраиваться на работу, на успех не очень-то рассчитывает и потому чувствует себя крайне неуверенно.
В комнате присутствовала целая дюжина людей, но никто Светлане не ответил, поскольку право голоса тут имел один только Пал Семёныч Ноздряков – отец, командир, духовник и царь в одном лице. Как скажет – так и будет. Скажет, что это и есть финансовый департамент, – так тому и быть. Скажет, что никакой это не департамент и уж тем более не финансовый, – и тут никто его поправить не посмеет. Принцип единоначалия в самом крайнем своём проявлении.
Ноздряков оторвал взгляд от бумаг, поднял голову, посмотрел на Светлану и ответил:
– Да, это финансовый департамент.
Шоу началось.
Светлана переступила через порог, закрыла за собой дверь. При этом дверная ручка осталась у неё в руке.
– Ой! – смутилась Светлана. – Извините!
– Ничего, – сухо сказал Ноздряков.
Он ещё даже не представлял себе, какой кошмар его ожидает.
– Я к вам, – объявила Светлана. – Вы – Павел Семёнович?
– Да, – не стал отрицать очевидное Ноздряков.
– Я по поводу работы.
– Вы присаживайтесь, пожалуйста.
– Спасибо.
Светлана осторожно опустилась на предложенный ей стул. Хотя наши механики, готовившие реквизит к съёмкам, предупреждали Светлану о поджидающих её опасностях, и про этот стул она всё знала наперёд, всё-таки, когда стул под ней развалился, она шлёпнулась на пол совсем по-настоящему и даже ушиблась, насколько я мог судить, наблюдая за происходящим из соседней комнаты. Брови у Пал Семёныча поползли вверх.
– Извините, – сказала Светлана.
Альбина Григорьевна из-за её спины делала какие-то знаки своему шефу, но Ноздряков этого пока не замечал. Впрочем, и от общения со Светланой он отвлёкся очень скоро. Один из его сотрудников, вознамерившись сделать копию, включил копировальный аппарат, внутри которого тотчас что-то громко хлопнуло, посыпались искры и повалил дым.
– Пожа-а-ар! – истерически завопил кто-то.
Все, побросав работу, бросились на борьбу с огнём. Одна только Светлана осталась у ноздряковского стола, без интереса наблюдая за происходящим, как будто подобное было ей не в диковинку. Через несколько минут пожар с помощью подручных средств был потушен, но копировальному аппарату это помочь уже никак не могло – оплавившийся пластиковый короб, обильно политый водой, теперь мог использоваться только как учебное пособие на курсах по технике безопасности. На самом деле принадлежащий фирме копировальный аппарат мы заменили своим, совершенно негодным, но Ноздряков о том, естественно, не знал.
Он вернулся к своему столу, где его поджидала
