что вы, сержант. Слишком уж это зловещее занятие. У меня нет никакого желания ступать на Тропу Худа…
– Худа? Некоторые утверждают, будто это нечто совершенно противоположное…
– На сей счет существует множество предположений. Я лично склонен согласиться с теорией мудреца Кульпа-старшего, что некромантия находится на пороге Тропы Худа – в промежутке между жизнью и смертью, если вам так будет угодно. Некроманты, возможно, знают больше, но не в их обычае распространяться на эту тему. Те, кто практикует смертное искусство, крайне скрытны – в силу естественных причин.
Кивнув, Гульд медленно направился к двери.
– Ваш слуга – упрямый человек, Бошелен. Он был готов отдать свою жизнь, защищая ваше право на уединение.
– Знай я об этом, – сказал Бошелен, бросив взгляд на Риза, – я бы предупредил его насчет тех, кто не понимает ответа «нет».
– Неплохая мысль, – буркнул Гульд. – Вы едва не лишились достойного человека и хорошего слуги.
– Воистину, это было бы весьма печально. Спасибо за заботу. Больше вы от меня ничего не хотите?
– Пока нет, – ответил Гульд, останавливаясь на пороге. – Вы заплатили за эту комнату вперед?
– До конца недели, сержант. А что?
Гульд открыл дверь, пряча кривую усмешку.
«Чего это он вдруг так напрягся?»
– Всего хорошего, сударь.
Сержант вышел в коридор, закрыв за собой дверь. Снаружи, буквально выпучив глаза от нетерпения, ждали капрал и Облер. Гульд двинулся по коридору. Оба последовали за ним.
– Бошелен говорит, что они заплатили за неделю вперед, – сказал Гульд Облеру.
– Так и есть, сударь, – кивнул управляющий гостиницей.
– То есть пробудут здесь еще как минимум четыре дня?
– Верно.
– Капрал?
– Да, сержант?
– Оставайся возле здания, пока тебя не сменят. Облер, здесь есть черный ход?
– Да, но он тщательно заперт, закрыт на три засова.
– Это еще почему?
Писарь постучал пальцем под левым глазом и осклабился:
– Слишком уж громко дверь лязгает. Я каждый раз просыпаюсь, сударь.
– А как давно черным ходом пользовались в последний раз?
– Уже несколько недель прошло. С тех пор как появились эти двое – ни разу.
– Значит, Корбал Брош ушел через главный вход?
Облер остановился на лестничной площадке:
– Корбал Брош? Это который же из них, сударь?
– Евнух. Которого сейчас здесь нет.
– Точно нет? Вы уверены, сударь? С тех пор как они заселились, я видел выходящим из комнаты только одного – того самого, с кем вы только что говорили. Второй должен быть там, сударь, он никуда не выходил.
Гульд нахмурился:
– Ошибаешься, Облер.
Писарь, однако, лишь покачал головой.
– Ладно…
