все бездомные, – стараясь быть безразличным, сказал Зверобой, – а ну убирайся! А то снова посажу тебя в клетку!
И он подтолкнул ослика снова, но на этот раз он повернул его в сторону дороги, туда, где солдаты короля обычно не ходят.
– Мы тоже хотим уйти! – жалобно взмолились остальные куклы.
Но Зверобой, озираясь по сторонам, защёлкнул наглухо замок и вернулся к своей лошади.
– Ещё рано, я не могу вас выпустить, – коротко ответил он.
– А меня, меня! – закричала Недозлюченька, – Меня выпусти, Зверобой!
Он вздрогнул. Никто из пленных не знал его имени. Он вгляделся в лицо страшной принцессы и сурово сказал:
– А, это ты!
– Да, – радостно вскрикнула принцесса, думая, что он узнал её.
Но он сел на свою лошадь и крикнул:
– Тебя я не выпущу никогда. Король сказал, что ты самая опасная преступница!
С этими словами он дёрнул за поводья свою лошадь и та потихоньку стала разворачиваться.
– Я преступница?! Мой папенька считает, что я преступница?! – зарыдала принцесса, – Как он может со мной так обращаться?! Я уже несколько лет сижу в этой клетке!..
– Он может и ваш папенька, вы нравом очень похожи. Но он считает, что ваше место здесь! – крикнул Зверобой через плечо и скрылся из виду.
Недозлюченька заревела ещё громче:
– Это за что?! За то, что я стала красивой и не захотела быть похожей на него?!
И она заревела так, что проходившая мимо кошка взмыла на соседнее дерево и напугано посмотрела вниз. Тутти и Путти стали утешать принцессу Недозлюченьку. Только она ревела, не переставая, до самой глубокой ночи.
А Зверобой помчался к солнечной поляне в небольшом парке, где он любил наблюдать за рыжей лесной разбойницей. Здесь разбойница Еля выгуливала свою дикую рысь Атишу, которая с удовольствием катала на себе крохотную куколку и не подпускала к себе больше никого. Солдат знал, что Еля нарушает границы владения короля и её надлежало бы арестовать. Но он никогда не мог сделать этого. Даже мысль о том, что эта прелестная разбойница будет томиться в клетке, пугала его. И Зверобой стоял под карликовой ёлочкой на полянке и молча наблюдал за ней. А она смеялась и резвилась, и в её волосах прыгало и искрилось золотое солнце, ослепляя сердце солдата. Всё, что он знал о ней, так это то, что она приручила эту рысь уже давно и жила совершенно одна, прячась вместе с ней, где -то высоко на дереве в глубоком дупле. А Еля, увидев солдата сделала вид, что не видит его и села на рысь, готовая убежать. Но солдат с грустными добрыми синими глазами не двигался с места и не собирался подходить к ней. Тогда она с любопытством посмотрела на него:
– Это ты тот самый солдат, что жалеет пленных и выпускает их? – слегка прищурившись и склонив голову на бок, спросила она, не приближаясь к нему.
– Кто это тебе сказал? – не злобно огрызнулся он.
– Те, кого ты освободил, а их очень много, – ответила Еля и присмирила под собой нетерпеливую Атишу.
Зверобой
