своего карандаша зарабатывать легкие деньги на журнальных иллюстрациях и виньетках, но Шехтель уже не сомневался в том, что способен на большее. Кроме того, профессия архитектора – это надёжный путь к стабильной жизни и солидным доходам, а пережитая в детские годы нужда заставляла стремиться к тому, чтобы никогда впредь не оказаться в столь же унизительном положении.
Поэтому Франц с радостью принял приглашение Александра Каминского стать его помощником и вскоре получил первое серьёзное задание – разработать вид фасада и кров ли для особняка фабриканта Щапова на Немецкой улице. Хот я авторство Шехтеля документами не зафиксировано (права на производство строительных работ девятнадцатилетний прогульщик тогда ещё не имел), но почерк будущего великого зодчего уже проступает в контуре крыши. Это здание, построенное в 1878 году, дожило до наших дней или, скажем так, почти дожило. В конце 1990-х дом разобрали и возвели заново, сохранив внешний облик.
Когда Александр Каминский и Константин Терской вместе перестраивали имение Глебовых – Стрешневых – Шаховских на Большой Никитской и его часть – театр «Парадиз», Шехтель работал под руководством своих бывших преподавателей, по ходу дела постигая тонкости расчётов акустики зала и премудростей устройства сценических механизмов. Хотя авторство принадлежит Терскому, нечто шехтелевское в этом фасаде чувствуется, и теперь уже не понять: то ли, взяв за основу его идеи, проект завершал Терской, поскольку подписывать чертежи Шехтелю не полагалось, то ли Франц Осипович действительно многое перенял у старшего коллеги, вплоть до манеры графического оформления чертежей – цветной картон с использованием акварели.
Фасад театра «Парадиз» на Большой Никитской (ныне – Театр имени Маяковского). Фото из «Художественного сборника работ русских архитекторов». М., 1891
Так или иначе, опыт нарабатывался, круг клиентов постоянно расширялся, и это радовало, потому что молодой архитектор уже стал главой семьи и отцом двух малышей – Кати и Бори, а работал, что называется, на птичьих правах: он даже собственный дом на Петербургском шоссе выстроил, по документам являясь купцом. Чертежи подписал по дружбе Василий Герасимович Залесский, архитектор, с которым вместе работали на одном из проектов.
Дом в имении В.Е. Морозова Одинцово-Архангельское, под Москвой. Архитектор Ф.О. Шехтель, 1893 г.
По счастью, бумажные формальности строго соблюдались только в городах – владельцы загородных имений и дач могли строить на свой страх и риск всё что угодно, и несколько таких заказов Шехтель успешно выполнил, получив их, несомненно, через Каминского. Зять Третьяковых и архитектор Московского купеческого общества был знаком буквально с каждым крупным представителем московских деловых кругов и заказов имел больше, чем времени на их выполнение, – поэтому периодически кого-нибудь переадресовывал к своему помощнику, давая тому самые лестные рекомендации.
Но
