бабули.
– На воспитателя, – улыбнулась я.
Да, мне нравилось возиться с малышнёй. И выбор был почти осознанным. В мечтах строила планы куда грандиознее: стать известной писательницей, жить с видом на Эйфелеву башню. Но из доступного и реального больше всего нравилась именно педагогика.
– Хорошая профессия. – Одобрительно кивнула бабушка. – Тебе должно подойти. Глаза у тебя добрые. А значит, и душа светлая.
Я улыбнулась и отвернулась к окну. Мы как раз проезжали мимо поля, заполненного одуванчиками. Они уже отцвели и качали пушистыми головками в такт стуку колёс поезда, который действовал успокаивающе. Мне вообще нравилось ездить на электричках. Плавное покачивание и равномерное постукивание, мелькающие пейзажи – всё это отвлекало, даже увлекало. Я представляла себя героиней красивого женского романа, к которой вот-вот подойдёт принц, вот, сейчас, на следующей станции, скажет, что заблудился и ему нужна моя помощь… О да, фантазировать я обожала. На каждом шагу. А по-другому невозможно. Иначе давно свихнулась бы, или стала, как Машка, – слишком рациональной, приземлённой и мнительной. А мне было некогда учиться ненавидеть. Даже в пятнадцать я оставалась тем наивным ребёнком, какой помнила себя в десять лет.
Раздался скрежет тормозов, электропоезд начал снижать скорость. Мы подъезжали к очередному небольшому селу. И тут старушка выпрямилась, начала оглядываться по сторонам:
– О, это Курелёво?
– Не знаю, возможно. – Никогда не запоминала названий населённых пунктов.
– Слушай. А тут тоже ведь есть техникум. Там и воспитателей учат.
Я, нахмурив брови, задумалась:
– А вы откуда знаете?
– Да тут сестра жила. Вот как муж привёз сюды, так и жила, пока не померла. Точно помню, что был тут техникум. Ты бы узнала. Всё ближе, чем Богдановка.
Бабуля в одном была права. Конечно, ближе. Или на двух электричках с пересадкой, или на одной, в часе езды от города. Недолго думая, я схватила свою холщёвую сумку, которую бабушка Нина сама мне сшила, и выскочила в тамбур. Даже не помню, сказала ли я тогда спасибо так удачно подвернувшейся попутчице, или нет.
Выйти на незнакомой станции, без конкретного адреса и уверенности, что здесь вообще что-то есть – это вполне в моём стиле. Вообще, не раз по жизни убеждалась, что спонтанные решения оказывались самыми верными, по крайней мере они не оставались не реализованными. Чем дольше рассуждаешь, тем меньше вероятность, что решишься.
Я спрыгнула с подножки электрички, закинула сумку на плечо и огляделась: вымощенная плиткой платформа выглядела так, будто здесь прошло цунами, земля местами топорщилась буграми, плитка раскололась. Да и здание вокзала оставляло желать лучшего. Скорее всего, ремонт здесь, даже косметический, последний раз был при царе Горохе. По фасаду вокзала расползались трещины, – того и гляди разойдётся, как платье, которое давно мало. А ещё я отметила туалет. Он был, но не в здании. Небольшая уличная
