стала Меркель обсуждать и больную, по крайней мере, для нас, тему – украинский кризис. А что говорить? Всё, что могла, тогдашний канцлер уже сделала: подписала соглашения в нормандском формате. Дальнейшее участие Европы могло заключаться лишь в настаивании на соблюдении соглашений, подписанных в Минске. Но так как это кризис американский – он принадлежит американцам, создан американцами, и ими же с самого начала поддерживался, – то Европу особо и не спрашивали. У Меркель просто не было никаких полномочий и рычагов влияния ни на одну из сторон. Она, может быть, и была бы рада как-то переломить ситуацию, потому что именно Германия несла основные издержки от украинского кризиса, но Вашингтон не позволил. Это их кампания и, собственно, с ней там никто не считается, дали понять американские кураторы. Оставалось лишь призывать стороны «соблюдать минские соглашения», особенно Россию, которая не являлась стороной соглашений. Что Меркель и делала, ибо на этом её возможности повлиять на ситуацию и хотя бы сохранить «хорошую мину», исчерпывались. В итоге «мина» так и осталась плохой.
Воздействие США на Европу
Поняв пагубность воздействия США на Европу, России необходимо действовать симметрично американцам, то есть налаживать контакты не с евробюрократическими структурами ЕС, тотально управляемыми из Вашингтона, а напрямую с отдельными лидерами государств Европы. Тем самым, разрушая монолит американского контроля над Евросоюзом. Это единственно возможный вывод из сложившихся под нажимом Вашингтона обстоятельств, в том числе, для самой Европы. Данная тактика должна стать определяющей в развитии отношений России и Европы – просто налаживать двусторонние связи с лидерами европейских государств, которые важны для России, не обращая внимания на брюссельский обком, дёргаемый за ниточки американским Госдепартаментом.
Здесь-то и определяется наличие субъектности, присутствие исторической воли и суверенитета, характеризующих существование европейских государств: насколько они вообще ещё считают себя государствами, как таковыми, или уже окончательно смирились с ролью инструментария в реализации американских глобалистских авантюр. В такие моменты и проявляется весь драматизм сложившейся в отношениях Европы и США ситуации, испытание Европы на субъектность, ответ на вопрос – сохранилась ли Европа, как цивилизация, а государства Европы как суверенные образования, и присутствует ли в Европе хотя бы остаточная воля к выживанию? Есть ли у Европы сейчас воля и возможность вообще хоть как-то, без оглядки на Вашингтон, самостоятельно определять свой путь?
Европе предстоит выбрать между волевым, субъектным существованием, с одной стороны, либо объектным, марионеточным – с другой. Стагнация Европы подразумевает усилением контроля со стороны Соединённых Штатов, не считающихся с интересами самой Европы. Давно замечено: чем больше Вашингтон управляет Европой, тем хуже у
