посмотрели друг на друга и что-то шепнули друг другу. Затем Лукас сказал:
– Нам было бы интересно посмотреть на демонстрацию. Потребуется время, чтобы собрать всех наших партнеров. Скоординировать расписание поездок. Так что, скажем… через месяц. Сможете?
Они купились. Салливан рассмеялся:
– Месяц? Без проблем.
Он взглянул на Каспера, который стоял, закрыв глаза так, словно испытывал страшную боль.
– Мы свяжемся с вами, – пообещал Лукас и повернулся к двери.
– Один последний вопрос, если можно, – сказал господин Рашад. И указал на корабль. – Ваш опытный образец называется «Апогей II». А где «Апогей I»?
Каспер и Салливан обменялись взглядами.
– Э-э-э… да, – отозвался Каспер. – Был…
– А что с ним случилось?
Каспер не ответил.
«Ну и черт с вами», – подумал Салливан. Похоже, этим ребятам правда по душе; можно поступить так же и в этот раз.
– Он разбился и сгорел, – сообщил он. И вышел из ангара.
Разбился и сгорел. Иначе не опишешь то, что произошло холодным ясным утром полтора года тому назад. Тогда же разбились и сгорели все мечты Салливана. Сидя за своим стареньким столом в офисе компании, борясь с похмельем при помощи кофе, он, сам того не желая, вспоминал мучительные подробности того дня. Автобус с чиновниками НАСА подъехал к стартовой площадке. Его брат Горди светился от радости. Дух торжества витал вокруг десятка сотрудников «Апогея» и толпы инвесторов, которые собрались под навесом выпить по чашке кофе с пончиками.
Обратный отсчет. Старт. Все смотрели в небо, когда «Апогей I» взмыл вверх и превратился в яркую точку.
Затем вспышка – и все было кончено.
После всего этого брат не сказал почти ничего, лишь несколько слов соболезнования. Но Гордон есть Гордон. Так было всегда: если Салливан терпел поражение – а случалось это довольно часто, – Гордон только грустно и разочарованно качал головой. Старший брат, благоразумный и надежный сын, Горди сумел дослужиться до командира шаттла.
Салливан так и не попал в отряд астронавтов. Он тоже был летчиком и аэрокосмическим инженером, но ему не везло. Стоило ему забраться в кабину пилота – и тут же происходило либо замыкание, либо разрыв на линии. Он частенько подумывал о том, чтобы написать себе на лбу: «Я не виноват», потому что чаще всего в неудачах не было его вины. Но Гордон так не считал. У него все всегда было в порядке. Старший брат полагал, что понятие «невезение» служит отговоркой для неумех.
– Почему бы не позвонить ему? – спросила Бриджит.
Салливан поднял взгляд. Она стояла у его стола, скрестив руки, словно рассерженная училка.
– Кому? – удивился он.
– Брату, кому еще? Скажи, что мы запускаем второй опытный образец. Пригласи его посмотреть. Может, он приведет с собой кого-нибудь из НАСА.
– Я не хочу никого из НАСА.
