а дорогах и тротуарах, которая образовывалась днем.
И вот, как всегда в начале марта, их отделение хирургии стало наполняться новыми пациентами. Тут были домашние хозяйки с детьми и бабушки, вышедшие на прогулку, просто прохожие, неудачно упавшие на тротуаре, а также автолюбители, не рассчитавшие тормозной путь автомобиля.
Отдельной строкой стояли пациенты, попавшие в хирургию по травме на производстве. Одним из таких представителей был рядовой Сергей Куприн, каменщик на стройке.
Как объяснили сопровождавшие его рядовые и один молоденький прапорщик, командир взвода, Куприн поскользнулся на стене здания, принимая плиту для перекрытия пятого этажа. Словно в замедленной съемке его товарищи по службе видели неловкое движение Сергея и последующее падение с жутким криком вниз.
– Нас, как ветром сдуло в эту минуту вниз! – рассказывал один строитель-бурят.
– Сереге повезло, что он упал в большой сугроб и поэтому остался жив! – дополнил один из рядовых.
– Мы положили окровавленного Серегу на плащ-палатку и вчетвером побежали с ним к бытовкам! – тут же вставил маленький бурят.
– Ну, а потом уже прапорщик Харенко вызвал скорую помощь! – показывая заскорузлым пальцем на молодого прапорщика, закончил военный строитель.
Сергей Иванов, врач хирургического отделения, посмотрел на лежащую в больничной кровати мумию. Тело человека, обмотанного белыми бинтами, было неподвижно. Врач невольно подумал:
– Надо же, упал с пятого этажа, весь переломан, а еще живой.
Казалось, организм рядового встал на защиту жизни, вопреки всем медицинским постулатам.
«Кости мы надежно соединили и положили в гипс, и казалось, что здесь проблемы нет. А вот как быть с головой?» – прокручивая диагноз рядового, подумал хирург.
С головой все было намного сложнее. Открытый перелом черепа не давал полной гарантии возвращения к жизни.
Сейчас тело рядового жило своей жизнью, отсчитывая удары сердца в полуживом организме. При этом его мозг оставался безразличным.
Рядового привезли позавчера вечером и удачно проведенная врачами операция, дала небольшую отсрочку. Теперь оставалось только ждать.
– Или организм солдата переборет болезнь и начнет вырабатывать жизненную энергию сам или наступит смерть! – размышлял Иванов.
– Машенька, сделайте укол больному вне расписания! – глядя в историю болезни сказал доктор, обращаясь к молоденькой медсестре в коротком халатике закрывавшим только самое-самое.
При этих словах Иванов невольно скосил один глаз на открытые прелести медсестры.
– А что делать, замуж уже давно пора, вот и приходится всеми способами привлекать молодых мужчин, особенно молодых докторов! – подумала Маша, нагло глядя на доктора.
– Если рядовой не очнется после комы в течение недели, будем начинать курс вывода из этого состояния медикаментозно! – окончательно сформулировал доктор свой вердикт.
При этих словах хирург еще раз посмотрел оценивающе на Машу и перешел к другому больному.
– Может правда закрутить роман с медсестрой? Она вся такая пылающая и отказа не будет? – подумал Сергей про Машу. – Ага, она этого и ждет! Потом жениться придется на ней! Так просто не соскочить, тем более работать придется вместе! – пронеслась веселой строкой мысль в его голове. – Нет, лучше я еще холостяком побуду, а девушки есть везде! – веселее подумал доктор.
Глава 2. Луч света во мраке
«Что такое дни для человеческого мозга, находящегося в коме? Ровным счетом ничего, как года для вселенной», – так выразился бы доктор Иванов. Возможно, так можно охарактеризовать состояние переломанного тела рядового Куприна.
По истечении шести дней нахождения в реанимации, мозг Сергея постепенно налаживал свой ритм. Пока это было только улучшение общего состояния организма, проявившееся в уменьшении температуры тела. Но все же, даже такое малое улучшение дало тонус к общему состоянию и вектор к восстановлению.
Пока еще мозг рядового пребывал в состоянии прострации и не подавал особых признаков жизни, во всяком случае, для лечащих врачей.
Как в замедленной съемке в мозгу солдата проносились кадры из школьной жизни, дискотеки после окончания четверти или на Новый год. Он на дискотеке в потертых джинсах и легкой кофте коричневого цвета. Отдельным атрибутом мужского достоинства была хромированная цепочка на руке.
Тогда в начале 80-х не было в продаже импортных вещей и все ребята в городе одевались примерно
