Какой ответ он желает услышать? Она пыталась угадать. Ошибиться нельзя. Иначе можно угодить в темницу. Лилит всегда везло. Но другие сераскары не были столь благосклонны к слугам, как Нихсар к ней.
– Я считаю власть колдунов незыблемой. Но певцы и реяды такие же живые существа. Они тоже имеют право на жизнь.
– Но они используют свой дар против нас, – тихо заметил Нихсар.
Дар певца – дар песни. Голосом они полностью подчиняли волю любого существа. Пока звучит песня, их жертва будет выполнять всё, что пожелает певец. Реяд – тот, чей дар «увядание». Смерть. Одним прикосновением они отнимали силу, молодость, жизнь.
– А мы используем власть против них.
Лилит мысленно подобралась. Это опасные слова. Их хватит для того, чтобы вместе с певцами и реядами отправиться на эшафот.
Нихсар едва слышно хмыкнул.
Лилит знала свою роль. Сераскар хотел слышать от неё, что не принято. Это было его развлечением. Одна из причин, почему Нихсар держал ее возле себя.
– И что бы ты сделала на месте Верховного колдуна?
Ещё один опасный вопрос.
– Попыталась бы заключить мир.
Нихсар разочарованно вздохнул. Неужели она ошиблась с ответом?
– Разве это возможно? – спросил Нихсар. – Как можно заключать мир с тем, кто в любой момент способен подчинить тебя своей воле или лишить жизни.
Лилит немного подумала. Она взвесила каждое слово, прежде чем ответить.
– Всегда можно принять меры для обеспечения безопасности. Они сильны, но не всесильны.
Нихсар кивнул.
Повезло.
– Книга… Книга Темных богов знает ответы лучше меня, – едва слышно добавила колдунья.
– Книга…опасна. – Сераскар задумчиво посмотрел в сторону. – Тебе приходилось убивать, Лил.
Нихсар не спрашивал. Руки Лилит залиты кровью. И Нихсар прекрасно это знал. Он сам приказывал ей.
– Тебе понравилось?
Лилит неопределённо дернула плечами.
– Я не испытываю никаких чувств по этому поводу.
Это правда. Она уже давно ничего не чувствовала. Иначе не выжить.
– Какое удивительно прекрасное холодное сердце, – восхитился Нихсар.
Но то лишь притворство. Нихсар не восхищался ей. Она – никто. Никто, обязанное ему жизнью.
Как и большую часть времени лицо сераскара ничего не выражало. Он мог быть в ярости, а мог сходить с ума от страсти, но ни одна эмоция не искажала его черт. Из-за этого Лилит всегда было тяжело понять, о чем он думал.
Лилит улыбнулась. Нихсар глупо полагал, что у неё ещё осталось сердце. Сердца во дворце Ночи выжигали каленым железом ещё в первый год службы. А ее умерло задолго до встречи с сераскаром. Но, конечно же, Нихсар не был глупым. Он помнил, где и в каком состоянии ее нашел.
– И это сердце принадлежит вам.
Нихсар подался вперёд
