вода в кастрюле, потихоньку выкипала-выкипала и выкипела. Стало картошечку подпекать. Съёжилась картошечка, почернела картошечка, а потом от жара нестерпимого взяла и загорелась в кастрюле. Ай! Пожар случился, однако.
Но подфартило тут нашим спящим зайчикам хмельным: Дед, перевернувшись во сне с боку на бок, испытал присущую всему роду людскому потребность. Глазки свои юбилейные продрал… Боже! Бой в Крыму – всё в дыму!
Тут уж, дело ясное, спасаться надо, добро спасать и товарищей своих.
А надо сказать, что на сцене всё это время стояла декорация, приготовленная к завтрашней премьере…
Говорят, что чудеса иногда случаются. Случилось чудо и в тот раз: зафыркало что-то в высоте, под колосниками, зашипело, зашкворчало, и на счастье честной компании хлынул с небес на декорацию ливень – сработала пожарная сигнализация. Да ещё как сработала!
Понятно, что вся сцена и прилегающие помещения были залиты водой, мягкие рисованные декорации испорчены в конец, и в оркестровой яме та вода стояла по колено, но это, как ни странно, не отменило премьеру. Одежду сцены, в пожарном порядке, извиняюсь за каламбур, конечно, пришлось полностью менять, благо нашлось чем, а основная часть выстроенных декораций была выполнена из металла, поэтому заменили лишь пострадавшие элементы – расписные планшеты, драпировки, занавески и прочее.
Эпилог
Спеша в тот день на премьеру в родной театр я, помнится, за два квартала с удивлением ощутил давно забытый запах печёной картошки, и в голове начали теснится воспоминания пионерского детства с походами, посиделками у костра, поеданием вкуснющего продукта и хоровым пением отрядной песни «Здравствуй, милая картошка-тошка-тошка-тошка…»
СТЕНЬКА РАЗИН ВЫПЛЫВАЕТ…
Гастрольная бригада артистов Н-ского театра, пребывающая в благостном расположении духа после многодневного марафона утренних детских спектаклей, позволила себе заказать экскурсию.
То есть вся бригада сошла с ума? Экскурсию захотела? Да где же это видано?
А в Новороссийске это видано было. И экскурсия заказана была не по городу, а в Абрау-Дюрсо, на родину российского шампанского. Главный администратор расстарался, желая расслабить вымотавшихся артистов, поднять, как говорится, боевой дух.
Дребезжащий, видавший виды ПАЗик неспешно ковылял по горному серпантину, ежесекундно рискуя либо воткнуться в скалу слева по борту, либо кувыркнуться в пропасть справа. В салоне царила гробовая тишина. Пожилой водитель, имеющий гордый профиль орла, слетевшего в долину со снеговых вершин и представившийся нам именем Алик, изредка поглядывал в зеркало на экскурсантов и чему-то, ему одному известному улыбался.
– Ой! Ёжкин кот! – донёсся звонкий писк с заднего сиденья, это костюмер, тётя Рая, на слишком крутом повороте оценила, взглянув в окошко,
