сиденье и выпрямив руки, готовая к неожиданным движениям рулевого колеса, внимательно следя за дорогой впереди и угадывая каждую аварийную ситуацию задолго до того, как та возникала, и иногда выезжала в сторону от колеи, чтобы миновать опасный участок. Она презирала даже элементарные предосторожности путешественника, вроде пары черных слуг на заднем сиденье «даймлера» на случай, если придется вытаскивать машину из песчаной ловушки. Но Шаса не помнил такого – чтобы его мать завязла в песке, даже на худших участках дороги к руднику.
Он сидел рядом с ней. На нем была старая, но чистая, только что постиранная рабочая одежда из кладовой консервной фабрики. Его собственный костюм, воняющий рыбой и перепачканный рвотой, лежал в багажнике «даймлера».
Его мать не произнесла ни слова с тех пор, как они выехали с фабрики. Шаса украдкой посматривал на нее, боясь ее сдерживаемого гнева, не желая привлекать к себе внимания, но в то же время вопреки собственной воле не в силах оторвать взгляд от ее лица.
Она сняла шляпку-колокол, и ее густые темные волосы, по последней моде подстриженные «под мальчика», шевелились на ветру и блестели, как антрацит.
– Кто начал? – спросила она наконец, не отводя глаз от дороги.
Шаса немного подумал.
– Я не уверен… Я ударил его первым, но…
Он помолчал. У него все еще болело горло.
– Ну? – резко бросила Сантэн.
– Все как будто было заранее подстроено… Мы посмотрели друг на друга и поняли, что подеремся.
Сантэн промолчала, и Шаса продолжил, запинаясь:
– Он меня обозвал.
– Как именно?
– Я не могу повторить. Это грубо.
– Я спросила – как именно?
Ее голос оставался ровным, но мальчик узнал в материнском тоне хрипловатую предупреждающую нотку.
– Он назвал меня soutpiel, – поспешно ответил Шаса.
Он понизил голос и отвернулся, пристыженный таким чудовищным оскорблением, поэтому не мог увидеть, как Сантэн изо всех сил старалась сдержать улыбку и чуть повернула голову, чтобы спрятать искру веселья в глазах.
– Я же сказал, это грубо, – виновато пробормотал Шаса.
– Значит, ты его ударил… а он младше тебя.
Шаса не знал, что он старше мальчишки с траулера, но его не удивило, что об этом знала мать. Она знала все.
– Он, может, и младше, но он здоровенный африканер, просто бык, к тому же дюйма на два выше меня, – попытался оправдаться он.
Сантэн хотелось спросить Шасу, как выглядит другой ее сын. Был ли он светловолос и красив, как его отец? Какого цвета у него глаза? Но вместо того она сказала:
– А потом он поколотил тебя.
– Я почти победил! – упрямо возразил Шаса. – Я подбил ему глаз и разбил в кровь губы. Я почти победил!
– «Почти» не считается, – ответила Сантэн. – В нашей семье мы не побеждаем
