Может, на «ты»? Тем более, мы сейчас не в школе.
– Я не против. – Кора шагнула в кухню, отделенную белоснежно-белой стеной с портретом женщины, эпохи Просвещения.6О, это была не просто неизвестная женщина, или элемент декора для мисс Гринер. Это был портрет Елизаветы Батори,7самой жестокой и кровожадной убийцы за всю историю жизни. Почему у мисс Гринер висел портрет Кровавой графини, я не понимал. Возможно, мы все стремимся держать у себя в шкафу что-то жуткое, чтобы не совершать опрометчивых поступков. Только от чего отгораживалась Кора? – Ты удивлен? – я был уверен, что она несколько секунд стояла и смотрела, пока я задавался вопросами о картине.
– Немного. – Я повернулся к ней. – Но, я озадачен. Ведь, ты не веришь в монстров.
Кора пожала плечами.
– Она была настоящей. – Она протянула мне бокал с красным вином.
Мы двинулись во вторую часть гостиной, где размещался мягкий диван буквой Г, кофейный столик, стеллажи с книгами, небольшой письменный стол, ютившийся в углу, с кипой газет и камин, который Кора заранее разожгла.
Я втянул носом запахи, которые витали в воздухе. Пахло благовониями и еще чем-то, что я не мог разобрать. Какой-то солоноватый оттенок, который не укладывался ни в одно обозначение с травами.
– У тебя очень уютно. – Действительно уютно. Для одинокой женщины, ее быт был обустроен по всем параметрам: немного простоты, немного роскоши и романтичности. – А я вот не представляю, куда девать свою коллекцию книг.
Кора отпила вина, повернувшись ко мне всем телом.
– Я бы хотела спросить тебя кое о чем. Можно?
– Да, конечно.
– Наблюдая за тем, как ты играешь с командой, – она закусила губу. – Мне показалось, что на поле был не ты, а кто-то другой. Ты словно потерялся.
Ох.
– Это так. Не в прямом смысле, – поспешно добавил я. А то решит, что я реально чудовище. – В школе и колледже, тренера называли меня Монстром, из-за того, как я играю. Я, как бы, отключаюсь от реальности, концентрируясь только на игре. В те моменты, я знаю, что должен двигаться, нападать и ни перед чем не останавливаться. – Как животное, управляемое инстинктами. – Не редко, меня сравнивали со зверем, так что я не удивлен твоему вопросу. – Я отхлебнул напитка. Жидкость опалила глотку, скатившись по пищеводу, и бухнулась в желудок. Какой странный вкус. – У тебя столько газет.
Кора снова пожала плечами.
– Люблю читать. – Она сделала жадный глоток, словно нервничала. – Я принесу еще вина. – Кора спешно пересекла гостиную, исчезая в кухне.
Я поднялся, прохаживаясь по комнате. Остановившись у камина, и в очередной раз, вдохнув запах, исходящий от тлеющих благовоний, я снова пытался разобрать ароматы.
Спрошу об этом Кору.
Шагнув к письменному столу, я взял газету, пробежавшись взглядом по заголовку.
«Пятая жертва неизвестного маньяка. Он опять это сделал!».
Эпоха Просвещения – XVII век. Одна из ключевых эпох в истории европейской культуры, связанная с развитием научной, философской и общественной мысли. (Прим. автора)
Елизавета или Эржебет Батори из Эчеда, называемая также Чахтицкая пани или Кровавая графиня – венгерская графиня из известного рода Батори, известная серийными убийствами молодых девушек. (Прим. автора)
