«Они не родные мне, я не видела, как они росли, они со мной всего несколько лет, но моя душа прикипела к ним, я люблю их, как родных сыновей. Не смотря ни на обстоятельства, ни на то, что характер у меня жесткий, и после смерти Марика сердце мое стало «холодным», а душа жестокой, и в душе и в сердце у меня осталась любовь и тепло к детям. Именно дети не дали мне окончательно превратиться в робота без чувств и эмоций и я все что угодно готова сделать, чтобы они чувствовали родительское тепло и заботу. Ни что на свете не заставит меня отказаться от моих ребят. Шестеро молодых парней, у меня хватает и сил, и тепла, и терпения ни них всех. Как могла Наталья бросить своих сыновей, именно тогда, когда была им так нужна? О чем теперь она хочет поговорить со мной?»
– Все хорошо, Настя? – спросил меня Кирилл.
Я и сама не поняла, что уже минут десять сижу и молча смотрю на них.
– Да, ребята, все хорошо. На чем мы остановились?…
На следующий день я позвонила Наталье, мы договорились о встрече, днем в кафе.
Когда я вошла в кафе, Наталья уже была там. Я подошла к столу, за которым она сидела.
– Здравствуй, Настя, – сказала она.
– Здравствуй, Наталья, – ответила я, присев к столу. – Я слушаю тебя.
– Настя, я все понимаю, ты вправе осуждать меня…
– Наталья, я не люблю долгих и ненужных объяснений, и ты это знаешь. Давай ближе к делу.
– Я очень хочу увидеть сыновей, – прямо сказала она.
– Наталья, за эти пять лет, ты ни разу не позвонила им, а они ждали твоего звонка, они скучали по тебе. Где ты была, когда была им нужна? – спокойно спросила я.
– Когда посадили Степана, я очень боялась, что меня могут убить, боялась выходить из дома и оставаться в доме одна. Этот страх сломал меня, я любила Степана… У меня не хватило смелости сказать ему в глаза, что я разрушила наше с ним счастье и просто хочу сбежать из этой страны, подальше от всей этой крови и криминала… Когда я уехала из России, я была уверенна в том, что даже если дети не захотят жить со мной, то будут часто прилетать ко мне в гости, но когда мы с Максимом прилетели в Эмираты, он запретил мне даже звонить сыновьям и вообще упоминать о них. Тогда я поняла, что потеряла самое дорогое, что было у меня в жизни. «Глаза мои открылись», но было уже поздно.
– И ты все равно осталась с ним?
Наталья посмотрела мне в глаза.
– У нас ничего не было с ним, Настя. Максим директор фирмы, в которой я работала. У нас с ним был заключен контракт на пять лет, из-за которого мы и улетели в Эмираты. Я нужна была ему как специалист, как женщину он меня не воспринимал, считая меня недостойной его. Я сразу сказала, что без детей я никуда не полечу. Он сказал, что устроит жизнь и мне и детям, он готов был обещать мне что угодно, лишь бы я подписала этот контракт. Подписав его, я подписала себе приговор, разорвать его я не могла, в таком случае Максим мог потерять не только солидную сумму, но и свою голову. Заключив контракт, он не оставлял меня без надзора ни на минуту. Когда он запретил мне звонить детям, я сказала, что улетаю обратно в Россию. Избив меня до полусмерти, он приставил
