шел навстречу.
– Варь, а тебе реально нравятся здоровенные мужики? – продолжила тему Софья, поворачиваясь вслед Александру и разглядывая его со спины. – Свая ходячая. В пах звездануть даже коленка не дотянется если что. А жопу видели?
– А ты у нас, значит, специалист по карликам?
– Да нет, просто не одобряю переростков и качков. Они либо грубы и тупы, либо медлительны и ленивы, а когда им об этом говоришь, лезут душить. И физически справиться с этой громадиной нет никакой возможности.
– Ха-ха-ха! Всех попробовала?
– Нет, не всех, – на удивление спокойно ответила Софья, лишь смерив Варвару пренебрежительным взглядом от головы до ног. – Берегиня, блин.
– Я-а!? Да ты гонишь, Сонь!
– Я вру сама, но не терплю, когда врут мне. В душе тебя проверю…
– Проверь хоть здесь! – разозлилась Варвара, машинально расстегнув пуговицу на ширинке джинсовых шорт. – Кого ты пробуешь на слабо!?
– Ладно, Варежка, не бузи. Нам надо держаться вместе, иначе Колесо всех намотает на спицы.
– Какое еще колесо? – вновь не поняла Янжин.
– Колесникова! Мисс «12-й Айфон».
– Да, признаю, Милана – кобра, – добавила Варвара, застегиваясь. – И нам скорее с ней придется разбираться, чем с парнями и вожатыми.
– Меня держитесь и, как там размусоливал в парке Глеб, будете вспоминать этот лагерь как одно из лучших приключений за свою нудную и скупую на события юность!
В то же самое время, под председательством упомянутой Колесниковой, другая часть женской половины отряда рассуждала о более мирных вещах, задевая, конечно, отсутствующих, и классически, по примеру предыдущей группы, шушукаясь о парнях…
– Слушайте, девочки, а кто из вас впервые в лагере? – слегка покачиваясь на перилах и накручивая красную ленту на пальцы, поинтересовалась Наталья.
– Впервые в «Планете»? – уточнила Милана.
– Нет, вообще.
– По-моему никто, – ответила Галина, отложив фломастер и пробежав глазами по графам разлинованных таблицей страниц. – Лично я рецидивистка законченная, с малолетства по лагерям мотаюсь.
– Алена никогда не ездила, – сообщила одна из близняшек, и сестра ее закивала в подтверждении этих слов.
Алена Юрыжина сидела на лавочке, распрямив на коленях ладони, и с мечтательным видом витала в облаках. Огромные глаза ее были слегка прикрыты, а на губах застыла робкая ухмылка, такая, что находит смелости не пропасть, и все же боится изобличения. Солнечный луч, пробравшись через кроны окружавших беседку сосен, проникал сквозь крохотную дырочку в крыше, оставшуюся от выпавшего болта, и тонкой струйкой спускался на стол. Алена смотрела на него, что-то беззвучно нашептывая.
– Алён! – окликнула Милана.
– Золотая нить… – тихо сказала девочка, чуть шевеля губами, и наклонившись к столу, дотянулась до луча, осторожно тронув его мизинцем.
– Алена! Свисток тебе в зубы! – разозлилась Наталья, спутав
