провел лошадей в сад, запрокинул голову, разглядывая дом: – Ух ты! Ну и громада! Ветка правду сказала, ты очень богатый. Или брат твой. Храмовники все богатые. Артур, ты чего суровый такой? Коня твоего перековали. Хороший коник, резвый. В нем загорской крови есть немножко. Может, от Крылана твоего? Если этот – прямой потомок, то почему нет? А еще, знаете, что про вас говорят? Говорят, что вы тоже прямые потомки. В храмах, знамение было. В Карцаге было. В Араде было, и в Сегеде, и в Албули. А в Шопроне не было ничего. Артур… да, я вспомнил, надо было заткнуться. Я, ведь чего так спешу-то, меня Варг нашел, сказал, что профессор вас видеть хочет. Тебя, Артур, персонально приглашают. Варг мне штуки такие дал, волшебные, говорит, вы знаете, что с ними делать. Вот.
– Распоясался, – с легким удивлением заметил Артур, отводя Серко подальше от размахивающего руками музыканта, – а давно ли тихий был, слово сказать боялся.
– Я не тихий, я мертвый, – как ни в чем не бывало, заявил Безымянный, – а ты меня топором ни за что, ни про что. Слушай, это и правда Миротворец?
Артур проигнорировал вопрос. Не обращая на музыканта внимания, он проверил конскую сбрую, придирчиво осмотрел подковы:
– Ладно, братик, вы тут пока беседуйте, а я в казармы.
– Подожди, – Альберт разглядывал «штуки», которые вручил ему менестрель, – это знаешь, что?
– Колдуновская дребедень.
– Это телепортационные активаторы. Хочешь, прямо сейчас у профессора окажемся?
– А в казармы кто пойдет? – поинтересовался Артур. – Не хочу.
– Ну ладно, не сейчас. А когда вернешься, может…
– Чтоб я мажью дрянь использовал?
– Тебе привыкать что ли?
– Серко устал, – подал голос Безымянный, – Артур, ты же добрый на самом деле, ты ведь не будешь коня мытарить.
– Посмотрим, – бросил рыцарь, нисколько не тронутый призывом к своей доброте, – все, пора мне.
– Поосторожней там, – неожиданно для себя брякнул Альберт. Получил в ответ взгляд, в котором было все, что думал старший по поводу непрошеной заботливости, и буркнул уже себе под нос: – да подумаешь…
Профессор Иляс Фортуна был доволен собой и окружающим миром. Со времени идеального взаимостояния подобное довольство стало привычным. А перед этим неудачи шли чередой, как будто попал профессор на темную полоску жизни и пошел по ней вдоль, сослепу спотыкаясь и падая. Сначала эльфы эти, как будто звал их кто-то, пришли, разогнали людей, кто не убежал, того убили. Были вдоль реки земли, как земли стали – вроде Пустошей. Дома брошенные стоят, кошки одичалые бродят, домовые, кого увезти не успели, свихнулись от тоски и кровь у заезжих хайдуков сосут.
Потом, того хуже – Пастыри. Взяли в оборот, пришлось с нового места сниматься и на старое бежать. Здесь, конечно, эльфы, но с эльфами хоть договориться можно.
Дальше – больше. Оборотни. Все, как один, заклинатели, с элементалями дружбу водят. И ведь дикари же! Интуиты и те умнее,
