делать ей больно! Ай!
– Что случилось? Что вы видите там?
– Их много. Кто-то из них ударил меня. По голове. Очень больно. Но я не хочу убегать. Только не сейчас. Я думаю, что я смогу. Я смогу отпугнуть их.
– Почему вы так думаете? У вас есть какое-то оружие? Что-то есть под рукой?
– Нет. Я умею. Да, я умею делать больно. Я умею бить. Я бью. Одного ударил. Ему больно, я знаю. Меня учили. А тот, другой, он уводит Анастасию. Куда-то уводит. Ей больно, я должен помочь. Ай! Черт, их же так много… Я… Я упал. Очень больно. И темно. Снова темно. Я боюсь темноты! И сквозь темноту кто-то кричит: «Увижу с ней ещё раз, убью, тварь!»
– Вы знаете, кто это кричал?
– Нет, я не знаю. Я больше ничего не помню.
– Может ещё хоть что-то? Что было после этой драки? Сможете вспомнить?
– Кажется, да. Кажется, я больше никогда не видел Анастасию. Но я чувствую, что если бы я смог тогда ей помочь… Мы были бы вместе. И сын. У нас был бы сын. Мы бы назвали его Алексей…
– Хорошо. Отдохните. Вы большой молодец.
– Алло, Алексей? Это доктор Шастов. Да, мы закончили сегодня немного раньше. Вы можете приехать за своим отцом.
Вы довольны?
– Что это за книга, спрашиваете вы? Это судьба. Нет, не всех. У каждого своя судьба. И своя книга. Почему я ее перечитываю? Я проверяю, все ли я сделал правильно в жизни. М? Да. Все. И ни о чем не жалею. Я перелистал ее уже тысячи раз. Все шло, так как я и хотел. Трудно? С чего бы мне было трудно? Трудно идти по чужому пути. А этот – мой. Я выбрал его при рождении. Нет ни чего сложного в том, что бы идти своим путем. Сменять лица и декорации на этом пути. Так задумано судьбой. Твоей судьбой. Что? Прочитать вам что-нибудь из моей книги? Но зачем это вам? Для меня? Что бы я снова пережил это? А что если там боль и слезы? Вам не кажется это бесчеловечным снова заставить меня страдать? Что, говорите, там могут быть счастье и улыбки? Могут. Но я уже пережил их. И боль и улыбки. Я уже сделал из них выводы. Мне это не нужно. Тогда прочитать что-нибудь для вас? Хм… Ладно, это можно. Наугад? Хорошо, – закрываю книгу и открываю ее вновь, на случайной странице.
– Ну что ж. Слушайте. Вы хотели – слушайте. У меня никогда не было настоящих друзей. Были какие-то сомнительные приятели. Даже со школы. Всем им нужен был только тот, кто пойдет хулиганить с ними и останется крайним. Кто будет получать за всех шишки. Да, да. Я был мелкий и тощий. На уроках физкультуры я стоял в конце строя. Даже за девочками. Я бегал медленнее девочек. Я подтягивался меньше девочек. Били? Нет, не били. Так и говорили, что бить меня это позор. А я что? А ничего, верите? Ничего. Мне было плевать. Меня устраивало. Меня не трогают, но делают вид, что я иногда нужен. То в магазин сбегать, то в окна камнями покидать, то ещё что-нибудь. И меня устраивало. Не верите? Ваше право. Но здесь так написано. В моей книге. В моей судьбе. Смотрите. Пустые страницы? Это потому, что чужую судьбу нельзя увидеть или прочесть. Она не ваша. Вам ее никогда не узнать. Вы можете только слушать, что я читаю
