на коленке. По копоти на оружии можно было судить, кто нанес врагу больше всего ран. Меч Пса и топор Пончика особенно выделялись. Меньше всего повезло Ровняле, но это понятно. Рана, кстати, у него заживала буквально на глазах. Я было подумывала колдануть незаметно, но судя по тому, как затягивался ожог, необходимости в этом не было. Шаман оказался силён.
После завтрака мы тронулись в путь. Шорька вольготно устроился на плече Пончика. Это понятно: там и места больше, и обзор лучше, и точно никто не засунет подмышку. Я достала из кармана коряжину, ножик из котомки и привычно принялась стругать деревяшку, придавая ей форму. Заготовки под простейшие заклинания никогда не лишние. Особенно в дороге.
– Ого, какой нож! – громко заметил Ровняла. – Откуда он у тебя?
– Так, дяденька, я же сирота, – пояснила я.
– И что? – спросил он.
– Сироту всяк обидеть норовит.
– А ты?
– Я не обидчивый, дяденька Ровняла. Отомщу по-быстрому, – я старательно затачивала кончик изогнутой палки. – И забуду.
Воин хохотнул:
– Слышал, Пёс, что Пипка говорит?
– Пипка – плохо, – неожиданно заявил Пончик.
Я от неожиданности чуть не порезалась. Ножик-то заговоренный, полпальца отхватишь и не заметишь.
– Что тебе плохого Пипка сделал? – тоже удивился Дикий.
– Пипка хороший, имя плохое, – охотно пояснил великан, и у меня отлегло от сердца.
– Он не Пипка, он у нас настоящий Пипец! – съязвил Пёс.
– Имя не очень, да, – проигнорировал его Дикий и задумался: – Пусть будет Скалозуб.
– Длинно, – возразил Ровняла.
– Скала, – предложил прямой, как лом, Клык.
– Какой из него «Скала»? Так, Скалёныш, – фыркнул Пёс.
– «Скалёныш» – это в точку, – согласился Ровняла.
– Будышь Скалоныш, – шлёпнул мне плечу Клык со всей своей варварской дури.
– Хвала Защитнице, – буркнула я, пытаясь восстановить работоспособность конечности.
– Это за что? – спросил Дикий и злобно зыркнул на варвара. Тот сделал вид, что ничего не было и, цокнув, ускорил шаг коня.
– Что не Пончик, – пояснила я.
Скалёныш так Скалёныш. Я что? Могу и позубоскалить, могу и оскалиться, могу и упереться, как скала.
Мужчины заржали, а я вернулась к вырезанию фигурки. Всё лучше так, чем бездельничать.
Какое-то время мы ехали молча. Потом Пончик затянул песню таким низким голосом, что, казалось, даже повозка вибрировала. В песне говорилось о воине, который остался один против стаи цхерков, и они разевают свои огромные огненные пасти, а он вспоминает девушку, что его не дождется и выйдет замуж за другого, отчий дом, дерево у крыльца… Следом
