же сутки, дачный поселок имени Парижской коммуны
– Говорил же, надо обрез взять, – проворчал Коля, доставая из кармана гирьку на цепочке.
Андрей вытащил нунчаки. Оксана неодобрительно покосилась на друзей.
– Мне это не нравится. Андрюша, давайте уйдем.
– Я думаю, поздно, – возразил Андрей. – Если бандиты здесь, то нас уже обнаружили и уйти не дадут. Если их нет, чего бояться? Давайте осмотримся, трогать ничего не будем.
Первым делом решили заглянуть в сарай. Оксану оставили на шухере.
– И что мне делать? – нервно спросила девушка.
– Стой на месте и смотри на триста шестьдесят градусов, – сказал Коля. – Если кого-нибудь увидишь – свисти.
– Я не умею.
– Тогда кричи, пой, шум поднимай.
– Стучи по бочке. – Андрей показал на перевернутую бочку, выбрал в куче хвороста увесистый сук и протянул Оксане.
– Если враги приблизятся, бей этой дубиной по головам, – добавил Неодинокий.
– Ну, Коля… – жалобно протянула девушка.
Андрей взял Оксану за плечи, заглянул в глаза.
– Николай шутит. Мы рядом, не бойся ничего.
Колин источник информации не обманул: в сарае действительно была мастерская. Когда-то хорошо оборудованная, теперь она представляла жалкое зрелище – словно здесь от души порезвилось стадо бабуинов.
В доме тоже поработали любители хаоса. Мебель перевернута, посуда побита, содержимое шкафов разбросано по полу. Электричества не было, во всяком случае, щелканье выключателями ни к чему не привело. Но через дверь и щели в ставнях в комнату попадало достаточно света, чтобы оценить картину погрома.
Винтовая лестница в конце комнаты вела на второй этаж. Андрей и Николай собирались подняться по ней, и в это время проем двери закрыла тень. В комнату вошла Оксана. За ней следовал какой-то тип, разглядеть которого против света было сложно. Судя по силуэту, неизвестный был крупнее и шире девушки.
– А вот и гости дорогие пожаловали, – раздался насмешливый, чуть с хрипотцой голос.
…Служебный кабинет участкового инспектора, капитана милиции Федоркина, располагался в его же доме, скатанном из толстенных бревен. Вид здания подтверждал справедливость выражения «мой дом – моя крепость». В центре окруженного крепким забором двора стояло непонятного назначения приземистое деревянное строение, из таких же толстых, как дом, бревен с узкими зарешеченными окошками. По натянутой через двор толстой проволоке бегал на цепи огромный лохматый пес устрашающего вида и неизвестной породы. Капитан Федоркин, грузный мужчина в возрасте ближе к пятидесяти, с круглым простодушным лицом и маленькими хитрыми глазками, сидел за письменным столом. Напротив него на разномастных стульях разместились трое задержанных.
– Первый раз такое вижу.
Капитан крутил в
