что. Немедленно несите его в изолятор. У вас там носилки есть. Чтоб через пять минут его тут не было! Я сейчас пойду к Федько и все ему расскажу. Так и передай своему Зубенко. Ему это с рук не сойдет. Это ж надо так над человеком измываться!
И она торопливо пошла из камеры.
Сергей слышал ее голос, но смысл сказанного не доходил до него. Он понимал только, что кто-то чем-то недоволен, однако причина недовольства ускользала от него. Он был сам по себе, а весь остальной мир – тоже сам по себе. Сергею не было до него никакого дела, пусть он развалится на куски – ему все равно. Но и его пусть не трогают. Наконец-то он обрел покой. Ему ничего больше не надо, ничего не хочется. Только бы остаться одному, лежать в тишине и ни о чем не думать. Все его желания, вся боль, воспоминания, мечты и чувства – все это куда-то ушло, словно растворилось в каменном полу и в холодных стенах. Стены вытянули из него все тепло, а взамен отдали холод и бесчувственность. Сердце его оледенело, и ему стало так покойно, как никогда еще не было за всю его двадцатипятилетнюю жизнь.
Но покой длился недолго. Он смутно чувствовал, как чужие руки оторвали его от пола и куда-то понесли. Словно в тумане, мелькнула железная дверь, поплыл, раскачиваясь, потолок над головой, а потом его охватил жуткий холод: тысячи острых игл вонзились в его тело, он крепко зажмурился и застонал.
«Вишь ты, живой еще, падла! Возись тут с ним. Другой бы давно уж подох», – услышал он чей-то хриплый голос.
На голову ему упала какая-то тряпка, и сразу стало темно. Он попробовал поднять руку и убрать тряпку, но это у него не получилось. Руки были страшно тяжелы. Он двинул было головой, но и это оказалось невозможным. Сопротивляться не было сил. И он покорился.
Возвращение к жизни
Дальнейшее было как во сне – тяжелом нескончаемом кошмаре. Сергея перенесли в лагерный стационар – обычный одноэтажный барак, приспособленный под медицинские нужды. В бараке было почти тепло и относительно чисто, а еще очень тихо. Здесь не было надсмотрщиков, и никто не ругался и не подгонял. Санитары из заключенных молча делали свое дело, дорожа местом и стараясь изо всех сил, боясь снова попасть в бригаду забойщиков или откатчиков, где из них за три месяца сделают доходяг (все это они уже испытали на себе). Врачи и фельдшеры знали об этом страшном опыте и вполне доверяли санитарам, полагаясь на их инстинкт самосохранения. Повторять распоряжения по два раза не приходилось.
Когда Сергея занесли в больничный барак, к нему сразу подступил долговязый санитар. Врачиха уже предупредила его о новом пациенте, и он заранее подготовил таз с горячей водой, мыло с мочалкой, пижаму с кальсонами, большую простыню (вместо полотенца). Тут же, в углу, жарко пылала печь, сложенная из кирпичей, дрова весело потрескивали в топке. Справа от входной двери стоял длинный прямоугольный стол из свежеоструганных досок; на этот стол и водрузили безжизненное тело.
На шум прибежала Валентина Александровна, с беспокойством глядела, как Сергея укладывают на стол. Глухо стукнулась голова о неокрашенные доски, и она
