девушку, которая была одета в этом оттенке. Они никогда не отказывали. Чаще, разумеется, они сами на меня вешались. Но иногда мне самому хотелось кого-то конкретного зацепить. Сейчас сама композиция буквально кричала на весь бар, что я должен уложить эту блондинку.
– Нэйт, когда у тебя соревнования? – отвлёк меня Диего. Наш Рэмбо-убийца. Отличный боксёр, которого лучше не злить.
– Через пару недель.
– Брат, я не успею вернуться, – вклинился Трэвис.
Джойс сидела у него на коленях и с интересом разглядывала всё и всех вокруг. Они должны были завтра отчалить на пару недель в путешествие по Америке. Трэвис решил, что это отличный подарок на день рождение Джойс, которое было на днях. Плюс он очень хотел отвлечь её от переживаний насчет её отца-тирана, которого держали сейчас под следствием. Вот ведь носит земля таких ублюдков. Но Трэвис, красавчик, набил ему морду как следует. Глен, наш ангел-хранитель и по совместительству местный коп, впустил его в камеру и «моргнул» (он так всегда делал, когда ситуация вынуждала). То есть уснул на полчаса, чтобы Трэвис оторвался. Как брат сказал мне, он решил не сдерживаться, а показать этому мудаку, что значит, когда тебя загоняет в угол противник, превосходящий по силе и мощи.
– Ничего страшного. В конце лета будут ещё одни, – улыбнулся ему, вновь посмотрев на свою добычу в красном. – Пойду прогуляюсь, – оповестил всех, поднявшись со своего места.
Зачесав волосы, двинул к барной стойке.
– Милая, даже песня в твою честь играет. Тебе очень идёт красный цвет, – шепнул незнакомке на ухо. – Но твоё платье идеально будет смотреться на полу. Нельзя прятать такую красоту.
Она вздрогнула и обернулась. В её глазах застыл шок и недоумение. Зрачки сначала расширились, а потом сузились. Она прищурилась и замешкалась, словно слова подбирала.
– Неужели на это кто-то клюёт?! – наконец ответила она.
Голос у неё очень приятный, но вот интонация настоящей сучки. Её карие глаза практически посылали меня куда подальше. Вообще она симпатичная. Овальное личико, в меру пухлые губки, светлые волосы, высокие скулы, светлые брови и совсем немного веснушек на аккуратном носике. Определённо хотелось бы уложить её.
– На мой крючок многие клюют, – заявил я, улыбнувшись.
Чёрт, а она хорошенькая.
Слева от неё вился какой-то неудачник, справа, вероятно, сидела подруга, которая молча изучала меня.
– Мои соболезнования. Но крючок – это ещё не приговор, – парировала она, взглядом прожигая дыру во мне.
Почему она так смотрела на меня?! Словно я украл её любимую игрушку в детстве. Или будто я отчаянный отморозок, с которым ей неприятно находиться рядом.
Но язык у неё острый, как бритва.
– Милая, позволь найти твоему языку другое применение, – выгнув бровь, сладко протянул я.
Обычно пары фраз хватало для того, чтобы они падали к моим ногам. Точнее на колени.
– Милый,
