тивника, если бы Мэт не протаранил трап. Теперь обоим приходилось отчитываться перед начальником, стоя в его кабинете.
– Я сейчас всю эту сцену наблюдал отсюда, – начальник говорил вполне спокойно, но это не значило, что оба легко отделаются на сей раз.
– В случившемся, в первую очередь, виноват я, – не пытался перекладывать вину на другого Крайн, – Я надоумил.
– Ему не следовало соглашаться на подобное, – тон Антера стал грубее, – Я позволял вам некоторые вольности, но это уже слишком. Не знаю, до чего вы ещё додумаетесь. Я должен позаботиться о безопасности… Мэтьюз, ты меня слушаешь?
Мэт, не двигаясь, смотрел себе под ноги: «Слушаю», – тихо отозвался он. Начальник продолжил: «Уже не в диковинку, что с твоим участим происходят всяческие нелепые происшествия. Разбитая фара…»
– Я ящик нёс, дороги не видно было, – сказал в свою защиту дежурный, – Это вообще дело грузчиков, а пришлось мне.
– Оторванная телефонная трубка…
– Телефоном не один я пользовался, – нашлось и на это оправдание у Мэтьюза.
– Проломившаяся полка в библиотеке… – продолжал перечислять проступки Антер, наблюдая в окно, как транспортёр и трап отгоняют на их прежние места.
– Книг много принесли, я после всех клал. Могла у кого угодно проломиться.
– Изогнутая вилка – тоже случайность?
– Ох, доложили о такой мелочи? – не ожидал услышать о ней Мэт.
– Это порча столового имущества.
– Да какая порча? Я как раз пытался этим показать, что качество никакое. Из чего их делают, если, не напрягаясь, согнуть можно?
– Мы здесь не для того, чтобы свойства металлов обсуждать… Мотоцикл учебной части после вас заглох.
– Пробка от бака потерялась, и я его тряпкой заткнул. Подумаешь, провалилась. Вообще не проблема: вытащили, да и всё.
– Вам вообще на нём кататься никто не разрешал.
Мэтьюз только всплеснул руками.
– И это всё за последнюю пару недель, – подытожил начальник, – Мне придётся вас уволить…
– Пожалуйста!.. – перепугался Мэт, но Антер прервал его на полуслове, потому что и сам был прерван.
– Тихо! Не перебивать… Мне придётся вас уволить, если хоть что-то пойдёт не так в ближайшие дни. Месяц заканчивается. Посмотрим, какие результаты у вас будут через неделю, – дал он шанс.
– Спасибо! Спасибо! – был несказанно рад Мэтьюз, – Можно я пойду?
– Идите.
Дежурный выскочил за дверь.
– Это и вас касается, Крайн.
– Идти? Отлично! – не воспринимал предупреждения всерьёз командир.
– Ваши шутки не к месту. Если вы не позаботитесь о дисциплине, с вами у нас будет такой же разговор, – предупредил начальник, – Мне бы не хотелось, чтобы вы превратились в безалаберного разгильдяя.
– Ну, это вы уж через-чур…
– Идите.
Крайн посерьёзнел и молча вышел за дверь. Ллойд ждал его на первом этаже, возле лестницы: «Ну, что? Очень?»
– Да, – выдохнул приятель, – Ты Мэтьюза не встречал?
– К ангару убежал, – Ллойду сложно было не понять, что наказали того серьёзно. Командир посмотрел по сторонам и, опёршись о перила, негромко проговорил: «Начальник ему сказал, что, если до конца месяца ещё что-нибудь подобное произойдёт, он его уволит».
– Понятно…
– Пригрозил, что и со мной такой же разговор будет… Эх, подвёл я Мэтьюза, – Крайн переживал не за себя, за друга.
– Ему не следовало соглашаться, – Ллойд считал, что Мэт сам виноват, но тем ни менее ему было жаль его.
– Идём, – не стал больше задерживаться здесь белокурый.
Через несколько минут они были возле ангара. Мэтьюз сидел на ящиках. Приятели ничего не стали ему говорить и поднялись в самолёт. Работа пошла молча. Вскоре надо было отправляться в полёт. Все трое вели себя так, словно ничего не случилось. Однако, Мэт всё же был более тихим сдержанным и доброжелательным с окружающими, чем обычно.
– А знаешь, он мне нравится таким, – поделился Ллойд с Крайном, – Не суетится, не склочничает.
– Мне тоже, если не учитывать то, что такие изменения вызваны неслабой встряской. Ему испытательного срока неделю дали. Продержится. А потом Антер поуспокоится, и ему дела ни до него, ни до меня не будет, – командир считал, что причин для беспокойства уже нет, однако, после взлёта дежурный зашёл к нему с неожиданной просьбой.
– Крайн,
