style="font-size:15px;"> Поэтому пошла, как выражалась; жить «на хозяев», работать «в прислугах».
Потом переехала в Москву, чтобы трудиться на каком-то ткацком заводе.
В молодости её позвали на войну, фашисты сбрасывали бомбы «зажигалки» на жилые дома, а ее отряд пожарной самообороны, в свободное от работы время, тушил очаги возгорания. Вот и всё: ни орденов, ни медалей. Ничего.
Потушили и ладно, точно оно так должно быть.
Это бабушка сказывала.
Ещё она рассказывала, как в войну, когда мужчины находились на фронте, то женщины вместо фаллоимитаторов использовали веретено.
Это такая штука для получения нити из комка шерсти.
Она выточенная из дерева, один конец заточен до острия иголки, другой фигурный и толстый. Но бабушка этим не занималась, ей было не до того.
А те женщины, научили ее прясть шерсть, с помощью веретена.
После войны, она вышла замуж за офицера, вернувшегося с фронта.
Он пришёл без одной руки, но выбирать особо женщинам не из чего.
Это мой дедушка. Я его не знал, видел только на старых фотографиях, где он молодой, стоит в офицерской форме, одна рука заведёна за спину, которой нет.
На голове лихо заломлена фуражка, из-под неё выглядывает курчавый чуб.
У бабушки, с разницей в год, или в два, родилось трое детей от него: два мальчика, и девочка. Она станет потом моей мамой.
Дедушка вскоре умер, дожив только до тридцати лет.
А бабушка стала многодетной вдовой, как она выражалась: «с тройкой на руках».
От той послевоенной жизни у неё осталось несколько вещей:
Большой сундук, сделанный из топорных деревянных досок, покрашенных синей краской, по бокам обитый железом.
Он запирался на висячий замок. В нем бабушка хранила свои лучшие ценности.
Иногда она открывала сундук вместе со мной, перебирала вещи, я внимательно смотрел, что находилось внутри.
На мой детский взгляд, там ничего не виделось ценного:
Какая-то материя, рулоны ткани, какие-то разноцветные платки, зеленое платье с кружевами, белая скатерть, что-то ещё из вещей, вроде тюлей или занавесок.
А бабушка говорила что это её «приданое».
Приданое, – не понимал что это, как такое уразуметь.
Она не могла объяснить, лишь сказала:
– Вырастешь, тогда поймёшь.
Бабушка много познала вещей о жизни, даже которые мне не снились.
В углу, где стоит новый холодильник «Юрюзань», немного спрятанная за растениями в горшочках, которые находятся на верху того холодильника, на стене висит, большая старинная икона.
С ликом богоугодного старца, по краям пожелтевшая позолота, конечно из латуни, да и сама икона не настоящая, а отштампованная на заводе.
Это когда Сталин разрешил народу веровать, а бабушке икона как большая память: она ее купила в Москве, привезла
