мука, сахар, соль.
Небольшой диванчик, при случае он раскладывался, но обычно стоял в собранном виде, для экономии места.
Похожий на пивной бочонок, только белый и эмалированный, холодильник марки «Зил», он уже сломался, поэтому использовался как обычная подставка под черно-белый телевизор, который работал через большой гудящий ящик, называемый «стабилизатор».
Четверо лакированных стульев, с высокими гнутыми резными спинками, бабушка их нарекала «венскими», хотя они были без мягких сидений, да стёрся уже лак от долгого употребления.
Один стул бабушка приспособила под свое прядение, когда она привязывает к высокой спинке кудель шерсти.
Большущая кровать из железа, у нее никелированные спинки, на них прикреплены выточенные фигурки в виде куполов.
На ней лежит толстая пуховая перина с одеялом, и две крупные пуховые подушки.
Бабушка ее по утрам застилает широким красочным покрывалом, а подушки белой тюлью, чтобы выглядело красивей.
А под кроватью хранятся трёхлитровые банки, которые укутались паутиной, они с соленьями, да с разным вареньем под полиэтиленовыми крышками.
Соленья же закручены в железные крышки, хотя некоторые из них уже поржавели сверху, а само содержимое покрылось белой плесенью.
Ещё у бабушки стоит в комнате старинный шифоньер, сделанный из деревянных досок, покрытый темным лаком. На его верху покоятся большой фибровый чемодан, обклеенный марками и красивыми этикетками, но сейчас он пуст; два ящика, в одном лежат старые граммофонные пластинки, которые игрались на старинном патефоне. В другом ящике, рулончики фотоплёнки, это снимали мои дядьки, когда они вырастали из мальчиков.
Ещё в нем хранилась стопка пожелтевших газет с фотографиями одного старого дядьки: у него хмурое лицо с усами, нос с горбинкой, волосы зачесаны назад.
Я тогда не умел читать, тоже спрашивал бабушку:
– А это кто?
– Это Сталин.
– Сталин? А кем он был?
– Он был самым главным, как Ленин. Он умер, а дело его живёт.
– Баба, когда вырасту, я тоже буду как Сталин. И стану жить всегда, – заявил гордо.
Бабушка лишь горько усмехнулась, что с мальца взять.
Так сгорели моя мечта походить на фантазёра барона, мечта стать переплётчиком, вместе с ней диалог в картинках, который тогда не мог понять:
– Так который сейчас час?
– Часы пробили первый час. Барон два, стало быть – ровно три.
– Тогда я ставлю жарить утку…
– Но он выстрелил один раз?
– Сей момент, исправим.
– Осечка!
– Ничего, тогда это будет половина третьего…
*
Я проснулся в тёмной арбе, когда вокруг стало очень тихо и темно.
Поворочался с боку
