на заводе, но, поскольку мы были ещё и молодыми балбесами, ни дня не обходилось без приключений. Первым делом мы принялись за изготовление ножей, кто какие хотел: финки, кинжалы, маленькие перочинные, столовые… даже заточки, благо металлических заготовок вокруг было завались. И, конечно же, нас тут же «накрыл» на месте преступления старший мастер. Собрал всех в кучу и объяснил, при помощи отборного заводского мата, Правду Матку. Запугал нас так, что мы даже думать о холодном оружии забыли.
Как-то раз, Валерка Шелевахо, который в новой школе попал в параллельный класс, закрепляя сложную деталь в тиски, ухитрился заодно зажать себе и мужские «особенности». Когда заоравшего от боли бедолагу освободили, вызвали медсестру, оказавшуюся юной девушкой, сразу пожелавшей тщательно осмотреть травму на теле пострадавшего. Когда её просьба дошла до стонущего Валерки, он, хромая и придерживая рукой то самое место, смылся из цеха в неизвестном направлении. Мы хохотали так, что явился старший мастер и, разобравшись в обстановке, присоединился к нашему хохоту, а потом увёл пунцовую медсестру прочь из цеха.
В другой раз, во время обеденного перерыва, мы – пятеро искателей приключений на свои задницы – создали плот из деревянного хлама, негодных досок, слегка скрепив обрывками гниловатых верёвок, и выплыли на просторы заводской акватории, решив посмотреть поближе на строящиеся военные корабли. Гребли мы обрезками досок и палками. Через 10 минут наше выдающееся плавсредство развалилось. Конец ноября в Ленинграде теплом не баловал. Погрузившись в ледяную и грязную портовую воду, мы – кто как мог – поплыли к берегу. Нас отделяло от твёрдой земли метров сто. Плыть в тяжелеющей мокрой одежде было нелегко… Хорошо, что все умели плавать, поэтому приключение закончилось без потерь. Старший мастер, снова показав искусство русского мато-образования, привёл нас в сушилку, где мы в течение нескольких часов приводили себя в порядок.
До «Ждановского завода» мы добирались на трамвае № 36, который, как нам казалось, ходил по этому пути всегда (между прочим, и теперь всё ещё ходит, только вагоны стали современными). В один их зимних дней, выходя их проходной, мы увидели трамвай, заканчивающий поворот на кольце и уже набирающий ход после остановки. Задняя дверь второго вагона была открыта, наверное, по причине неисправности. В дверном проёме дружно и призывно махали ребята, успевшие раньше нас выйти за заводские ворота. Мы помчались догонять трамвай. Слегка замешкавшись на старте, я немного отстал. Из последних сил догоняя трамвай, уже почти касаясь дружеских рук, я поскользнулся и, брякнувшись, заскользил на спине под колёса. Кое-как сообразив, резко поднял ноги вверх и, ударившись подошвами ботинок о борт поворачивающего по кольцу вагона, отлетел в сторону… Смеющиеся рожицы друзей скрылись за поворотом, а я, полежав немного, встал, отряхнулся и поковылял к остановке. Богиня Судьбы, если она есть, сжалилась надо мной в очередной раз…
В конце производственного обучения, после несложного практического экзамена, мы получили свидетельства о присвоении нам профессиональной
