Нахмурился судья. – Зачем ты вводишь в заблуждение, суд и людей здесь собравшихся? Говори, в чем тогда стражи неправы?!
– В том, что он не осквернял святыни. – Поспешила объяснить Нин, пока суд ее выслушивал. – Он не в храм кидал, и не на бога бранился.
– Что же он, воробьев там отпугивал?! – Торжествующе высмеял юную скоморошку жрец Шульпаэ, чувствуя слабость ее показаний.
– Я, попрошу соблюдать тишину и порядок! – Успокоил судья и его и поднявшееся волнение народа. – Мы еще не выслушали свидетеля и не знаем, что у нее есть сказать в защиту.
– Скажи тогда, в кого он кидал и на кого бранился? – С завидным, но привычным для него терпеньем спрашивал судья.
– Там был старик. Он кричал на нас с Мышкой.
– Какая мышка?
– Девочка, сиротка.
– Ааа. – Улыбнулся судья своей недогадливости. – И она тоже может дать показания?
– Неет, она еще маленькая, она еще даже говорить не умеет.
– Ах, так. – Снова смутился, строгий вершитель судеб. – Ты сказала там был старик, который кричал на вас… с Мышкой. Что это был за старик, ты знаешь?
Нин с облегчением подметив про себя, что строгий председатель смягчился, перешла в наступление:
– Знаю. Кикуд сказал мне, что это старый Лугальанда.
По толпе снова прошелся гул негодования, но на сей раз к старому лугалю. Кто-то уже начал громко возмущаться, призывая служителей к ответу. Но судья дал понять, что не время решать кто прав кто виноват, не выслушав свидетеля до конца. И начавшееся было волнение, тут же улеглось.
– Что же так прогневало ста… Лугальанду? Может вы дразнили его?
– Не-еет! – Возмущенно воскликнула Нин. – Я только нашла там малышку и собиралась увести, как он появился и начал ругаться.
– И что же Кикуд? Он тоже был с вами?
– Нет, его еще не было. Мы убегали, а он проходил рядом. И когда он узнал отчего мы бежим, он хотел вступиться за нас, но старик уже ушел. Вот он сгоряча и кинул камень в его сторону, и призывал к ответу.
– Угу. Призывал к ответу, за то, что он кричал на вас?
– За все. И за это, и за все зло, что он сделал лагашцам, пока правителем был. А они говорят – богов хулил. – Кивнула она в сторону стражей.
"И прааавильно делал, что призывал! К ответу старую крысу!"; "Так мы и думали, что без старого лугаля здесь не обошлось!"; "Пусть ответит за свои злодеяния!" – Заполонили площадь, поддерживающие Кикуда возгласы. – "Зачем ему все спустили с рук! Его миловали, а он еще огрызается!"; "А этих клевретов в воду, чтоб другим неповадно было!".
Испуганные служители храма сбились в кучку, вспомнив о народном гневе. Поняв, что дело может закончиться самосудом, Урунимгина оглядев их с усмешкой, с издевкой протянул:
– Что, испугались? То-то же. Народ не любит несносных шуток.
И тут же обратился к народу с , что пока идет суд, кого-то тронут, только если убьют и его.
– Что предлагает делать досточтимый лугаль? – Вышел вперед, седовласый и
