на поверхность, сразу огляделась, далеко не пришлось искать, Женя поднялся из воды в паре сантиметров от меня, по пути заскользил по мне руками с пяток до груди и обратно по бокам до поясницы. Толкнув меня к бортику, прижал к холодной плитке горячим телом.
Я подняла на него глаза и, встретившись с ним взглядом, опять поплыла, только охладила пробежавшая мысль, что он снова не собирается меня ни целовать, ни в принципе дарить хоть какие-то ласки. Просто голый секс. Как с резиновой куклой или, что еще хуже, с проституткой.
Понятно, конечно, кто же целует доступных женщин, которые кроме имени ничего о человеке не знают, но безотказно позволяют все. Наверняка он решил, что я со всеми такая. Просто блядь.
Не дожидаясь, пока он снова соблазнит меня, я оперлась на его плечи, с силой надавив под ключицами на спине, отчего он непроизвольно отвел от меня руки, и, оттолкнувшись, села на бортик, быстро вставая на ноги. Даже не сомневалась, что если бы он захотел, то остановил бы меня, но не стал, просто молча наблюдая. Но мне молчать надоело.
– А ты обо всем мне соврал? И про то, что плавать не умеешь, и про то, что я могла уйти, если бы захотела?
– Да, – просто ответил Лжец, продолжая спокойно наблюдать, как я кутаюсь в махровый халат, пошитый на Халка, кажется.
– И не целуешься, потому что я слишком доступная? Думаешь, я со всеми такая?
– Да, – опять ответил Женя, двумя буквами причинив мне мерзкую боль в душе.
– Я хочу уехать, вызовешь мне такси?
– Да, – вот заладил-то. Может, потрясти коробочку, чтобы другие слова вспомнил?
Злость кипела во мне со страшной силой и на себя и на него. Даже не знаю, на кого больше. Надо убираться, пока я ему заточку в глаз цвета индиго не всадила.
Пока я носилась по гостиной в поисках одежды и переодевалась, Женя уже возник откуда-то в сером спортивном костюме и, задержавшись у моих эскизов, вышел звонить, вызывая машину.
Переодевшись, я не остыла, с той же злостью собирая свои краски, кисти и эскизы, на которых лежала пятитысячная купюра. Его счастье, что он вышел. Иначе я прилепила бы ему эту купюру на лоб, надежно зафиксировав гвоздем. А так у меня созрела маленькая женская месть.
Когда он вернулся, я уже почти пришла в себя. Моя Лерочка вернулась, пнув под зад слабовольную Машуню. Мы так же молча вышли из дома, и я даже не смотрела на него, пока ждали машину, разглядывая двор этого дома. Но все же, как оказалось, я была в сильном эмоциональном потрясении, ведь в тот вечер, увидев мишени в конце двора, я даже не придала им значения. Я к ним настолько привыкла, что они не казались мне чем-то инородным.
Машина приехала быстро. Дождавшись, когда Женя откроет мне дверь, намеренно громко сказала ему:
– Спасибо, что так высоко оценил меня. Но, к сожалению, не могу ответить тем же. Вот все, что ты заслужил, – подняв к его глазам сторублевую купюру, разорвала ее пополам и сунула одну половинку ему за шиворот.
