Васильевна – это я. Только тебя не припомню, мил человек.
Степан сдержался, чтобы не рассмеяться. – Нет, бабушка, я не вас ищу. Должна быть еще одна Анна Васильевна, лет ей 35-40. Вроде как сын у нее есть, учится…
– А-аа, так то Анюта наша, так и зовем ее, у фермера работает. А живет она… – женщина подробно рассказала, как проехать.
– Ну, спасибо, вам, будьте здоровы!
– И тебе, сынок, доброго здоровьица, – бабушка стояла в раздумьях, глядя вслед машине, – может Анюте добрую весть принесет, хорош собой и человек вроде неплохой, – подумала она.
Анна отбрасывала лопатой снег у ворот. Простая вязаная шапка, выбившиеся из-под нее волосы, старая куртка – Степан сразу и не узнал. И только когда подняла глаза – сомнений не осталось.
Женщина тоже его узнала и испугалась: – Как же вы тут? нашли-то как?
– В кабине не церемонилась, на «ты» сразу обращалась… ну, здравствуй, попутчица.
– И вам доброго дня, Степан!
– Ишь ты, имя помнит.
– Что же вас привело к моему дому?
Степан стоял в расстегнутой куртке, не чувствуя холода, посмотрел на лопату, которой работала Анна. – Что это за лопата? разве удобно снег расчищать?
– Я приноровилась.
– Ну-ка дай, – он взял лопату из рук растерянной женщины, по-молодецки начал работать.
– Неудобная лопата, другую надо бы.
– Да говорите уж чего случилось? – чуть не плача, спросила Анна.
Степан выпрямился. – Вот скажи мне, Анна Васильевна, откуда ты знала про жену мою?
– Что знала?
– Ну что есть у нее кто-то. Может, была в райцентре и видела ее с кем-то?
– Да не знала я ничего, я же попросила прощения тогда, что наговорила на нее. И в жизни никогда не видела. Виновата, знаю, не хотела обидеть… и к тебе я не навязывалась. Так что езжай, да живи в мире и в радости.
– Да какая уж тут радость, сбылись твои слова.
– Ой, еще горше стало, – Анна присела на скамейку у калитки, – чем я могу тебе помочь?
– А ничем. Теперь уже случилось. Вот непонятно мне: чего вам надо, когда все есть?
– Я про других не знаю, я про себя скажу: в радость было бы мне мужа на работу провожать, а потом думать, что встречу с работы, обниму, потому как скучать буду. Даже на один день – и то скучать буду. Если дорог мне человек, думать о нем буду, ждать буду, любить… и чтобы он любил. Только разве возможно такое нынче?
– Вот и я так хочу. А Лида не захотела.
– Так, может, помиритесь? Ты не отступайся, если тянет к ней. Ты же вон какой пригожий, семейный…
– Теперь уже сломалось. Это машину можно наладить, а жизнь – не всегда.
– Ты бы вот смогла ждать и на других не заглядывать?
– А я и так всю жизнь жду, надеюсь, что и у меня счастье будет.
