думаешь, не ходил? Последние пять лет кажное воскресенье, как штык. Может, они хотят от меня чего. Передать весточку желают. Марьяна, помоги.
От призрака потянуло холодом, и Марьянку кинуло в дрожь. «А Трофмимыч с этим жил, да много лет», – подумала ольгинская ведьма. «Помочь ему надо». Если видит она её, то и поговорить сумеет. Пошла в дом, одела бабушкин жилет, вязанный из козьей шерсти, заговоренный. Не то чтобы защититься, а для тепла и большей уверенности в себе.
Призрак всё так же стоял у забора.
– Ульяна ты или Люся: приветствую и прошу прощения, – Марьяна поклонилась.
Встала подле бочки для сточной воды, и тут её взгляд словно в омут затянуло. Видеть на воде картины могла только баба Настя. А Марьяне довелось впервые, даже запаниковала. Ненадолго. Увидела на поверхности тёмной воды кино, будто на экране телевизора:
…Детское учреждение: больше похоже на детский дом. А среди детей один горемычный, спрятавшись ото всех, плачет в углу мальчонка. И эхом по воде летят слова: «Трофим Крапивин! Где ты, поганец… найду – уши надеру…» Какая-то женщина, подбежав, смотрит зло и резко хватает мальчонку за руку…
Марьяна сжала кулаки.
– Ну что, Марьян? – вопрошающе посмотрел в глаза ведьме дед, когда Марьяна очнулась от виденья.
– Как давно ты видишь призраков, Трофимыч?
– Лет пять, говорю же.
– В омуте увидела я мальчонку, который живёт в детском доме. Лет пять-шесть. Так и есть. Не сладко ему там. Зовут Трофим Крапивин. Ничего тебе это имя не говорит?
– Крапивина Люся ж моя была. Как не говорит? И кто он, этот мальчонка, будет?
– Не знаю. Езжай в город, отыщи. Тогда, может, и прояснится. У Люси с Ульяной, говоришь, братья были? Может, «родная кровь» мучается, страдает? Вот и не даёт покоя дитя, оставленное в детском доме. Он одинок. И ты один. Как перст. Жизни спокойной не знаешь…
– Твоя правда, вздохнул дед. Спасибо, Марьянушка. В город, так в город. А каков он малец?
– Чернявый. Волосы ёжиком торчат. Смуглый чертёнок. Глаза серые, как зимнее небо.
– Трофим. Тёзка почти, – вдруг широко улыбнулся дед.
И Люся в ответ тоже призрачно улыбнулась…
Трофимыч не зря в город поехал – нашёл пацанёнка. Оказалось, что это внук одного из Люсиных братьев. Старшего. Сам брат эмигрировал в Австралию, а дочь его осталась. Она-то и отказалась от ребёночка. Почему – не вполне ясно, но видела Марьяна простую житейскую историю. Какие обычно в таких случаях бывают. Молодо-зелено. И видела она, что скоро будет мать искать своего ребёнка. И найдёт. Неожиданно для себя – в Ольгинке.
«Как же в одной семье судьбы разнятся. Одним хорошая доля выпадает, другим тяжкая. Во все века люди пытались понять, почему оно так? Много суждений на этот счет. Одни говорят, что страдания очищают и готовят к следующей, счастливой жизни. Другие, что страдания – это крест за грехи прошлой жизни. Третьи,
