скорее верю в энергию, – ответила Корвина.
– Да, это я могу понять. Мой приемный отец…
Корвина позволила Джейд пуститься в рассказ о ее приемной семье, а сама подошла к кровати, чтобы убрать оставшиеся предметы, как вдруг резко остановилась. Одна-единственная карта из колоды лежала перевернутой на простынях. Карта, которую она не помнила, как вытащила, не помнила даже, чтобы к ней прикасалась.
Карта смерти.
По ночам замок стонал. И это было жутко.
Вернувшись с ужина, Корвина валилась с ног от усталости, но не смогла заснуть, хотя ей этого очень хотелось. Она не знала, была тому виной новая кровать, или необходимость делить с кем-то комнату, или же звуки ветра, завывающего за окном, и усадка башни, но что-то не давало ей сомкнуть глаз.
Джейд упала на кровать, едва они пришли с ужина. Соседка тут же захрапела, а Корвина уставилась на деревянные балки на потолке и тени, движущиеся по ним в пугающе красивом танце. Она наблюдала за игрой теней, и вдруг к звукам ветра и замка присоединилось что-то еще.
Навязчивая мелодия.
Корвина моргнула, осматривая непривычную спальню, неспешно осознавая, как сильно она отличалась от обстановки ее старого дома, и вглядываясь в окружавшую ее темноту. Включила прикроватную лампу, и ее взгляд устремился к Джейд, которая крепко спала, завернувшись в одеяло, выданное университетом. На часах рядом с ней было два часа ночи.
Мелодия не смолкала. Призрачная и неземная, она западала в душу.
Корвина погасила свет, решив попытаться заснуть. К концу ужина, который проходил в огромном обеденном зале, она была настолько измотана, что, едва переодевшись в ночную рубашку, тут же рухнула на кровать.
Но что-то мешало ей погрузиться в сон. Она не знала, что именно, но странное ощущение давило на сердце, маня ее на звуки музыки, да так сильно, что у нее перехватило дыхание. Такие чувства испытывали моряки прошлых веков в ответ на зов сирен?
Стиснув зубы, Корвина легла обратно, но тотчас вскочила снова. Она должна была послушать эту музыку. Тому была причина. В последний раз она ощущала такую удушающую тягу, когда забрали ее мать, и в ее сердце глубоко засела тоска. По какой-то причине это было так важно, что она не могла обойти это вниманием.
Мелодия все доносилась до нее, когда она сунула ноги в стоящие возле кровати туфли без каблуков. Фонарика у нее не было, а потому она подошла к комоду, который делила с Джейд, и, достав оттуда подсвечник, вставила в него свечу. Зажгла ее, затушила спичку и пошла к двери.
Джейд сказала ей, что как таковых ограничений в ночное время не было, но обычно по ночам никто не покидал своих комнат. Сообщая об этом, она скорчила смешную рожицу, но Корвина слишком устала, чтобы продолжать разговор. Она бы тоже не стала выходить из комнаты, если бы не эта мелодия. Не потому, что боялась темноты или того, что таилось в ней, а просто потому, что на это не было сил.
Приоткрыв дверь, она выглянула в темный коридор. Ее комната, как и остальные восемь, располагалась на втором этаже
