и передо мной сгустилась тьма. Тень канцеляриста поползла по стене, вздымаясь надо мной, ширясь и давя.
– Каир, – я сглотнул комок и хрипло попросил: – Прошу тебя, отметь её отдельным рапортом… Придержи его хотя бы на неделю.
Даже сквозь доспех почувствовал, как Маро вздрогнула.
Канцелярист замер. Эхо подков унеслось вперёд, во тьму, попыталось взобраться там по лестнице и стихло. В наступившей тишине Каир обернулся к нам, разгоняя тени и ослепляя сиянием Светоча.
Я ожидал всякого: что его губы сложатся в жёсткую угловатую усмешку, что он презрительно хмыкнет и обвинит меня в использовании положения старшего по званию. Готовился убеждать и просить. Но оказался совершенно не готов к тому, что Каир лишь кивнёт и молча продолжит путь. Всё же эта война, смертельные схватки и смерти вокруг изменили нас. И всё ещё продолжают менять. Как меняют меня сейчас холодные, едва ли не ледяные пальцы, что скользят по моей щеке. Ласка, которую я уже не чаял ощутить ещё раз.
К счастью, роте больше не нужно было никуда идти. Сведения, полученные от Ригия, оказались правдой, и нам оставалось лишь до конца выполнять полученные приказы: собрать трофеи, разобраться с местными, определить, где содержать химер, и попутно решить ещё кучу проблем, которые обычно в таких делах нарастают, как грязь на сапоги – каждый новый шаг дается всё тяжелее и тяжелее.
Роте придётся обходиться без меня. Мне, напротив, с каждым новым шагом всё меньше и меньше было дела до обычных ротных дел. Зерно, еда, вода; где взять дрова для живого костра; подумать, куда согнать местных, где запереть «верных»… Да провались оно всё к тёмным! Меня больше беспокоило то, что даже мой плащ не мог согреть Маро, а подводы с ротным имуществом (значит, и с моей палаткой и одеждой) в часе ходьбы ниже по тропе.
К счастью, Вид был отличным командиром, и мне досталась от него лучшая рота фемы с мудрыми сержантами, твёрдо знающими своё дело.
Не знаю, как старшина Пламит сумел это предугадать, как успел опередить меня, но на краю поселка зелонцев он сразу указал мне местный дом, куда нужно идти. Там два бойца уже навели чистоту, затопили очаг и, увидев меня, помогли скинуть доспехи. Следующий час я сидел у огня и баюкал на руках самое большое сокровище в своей жизни. И не мог оторвать взгляда от её глаз. Её пальцы, медленно теплея, всё так же скользили по моей щеке, а моя ладонь стирала её слезы.
Потом в дверь постучали, и бойцы вволокли большую лохань и вёдра с кипятком, а ворвавшаяся следом за ними Катирия с руганью взашей вытолкала меня из дома.
Следующий час я слонялся под узкими окнами и пытался уверить себя, что всё случившееся сегодня – правда. Плащ и доспех остались в доме, холодный ветер с гор сначала выдул из меня последнее тепло тела Маро, а затем выстудил и меня самого, заставив очнуться и потребовать у ближайшего бойца плащ. Пытаясь унять озноб и хоть немного отвлечься от теней за мутным стеклом, послал вестового к Каиру, потому что самому идти искать его и при этом потерять дом из виду было выше моих сил. А едва дверь распахнулась, и на пороге появилась Катирия, как мне снова стало не до дел, Каира и Ригия. На негнущихся ногах я прошёл мимо Катирии и первое, что увидел за дверью, – огромные серые глаза на исхудавшем лице – глаза, полные надежды. Маро ждала меня.
Следующие две недели я старался не отходить от Маро. Она, едва услышав, что мне нужно отлучиться, безропотно выпускала мою руку, но я видел её глаза в эти мгновения. Глаза, в которых появлялся страх. И я сам невольно пропитывался им. Не потому, что с ней могло что-то случиться посреди ротного расположения, а потому, что мой взгляд цеплялся за цепочку на её шее. Короткую цепочку с широкими звеньями, убегающую под тёплое платье к пятиконечному амулету. Амулету, который я не заметил тогда в темнице, но уже не раз видел на местных. Отложенный ритуал, который должен сделать из неё вечную служанку, несущую магию.
Что бы эти проклятые тёмными слова ни значили, но это явно не то, с чем справится начинающий мастер артефакторики. Не мне бороться с тем, что создал архимаг. В такие моменты я всегда жалел, что не ударил ещё раз по этому проклятому Равру, пока была возможность. Его смерть от моих рук сейчас хотя бы немного остудила сгусток ненависти в груди. Я обходил этот вопрос стороной, но знал, что Каир до сих пор не отправил рапорт о Маро. И это не могло продолжаться бесконечно. Поступивший через Ларию приказ назначил следующим нашим пунктом Кердитар. Там мне придётся во всем сознаться и устроить так, чтобы оказаться вместе с Маро. Разорвать контракт? Возможно ли это сейчас? Не важно. Что-нибудь придётся придумать.
Каждый день я обязательно прогуливался с Маро по окрестностям лагеря. Буквально полчаса вверх по тропе и час там. Маро очень ослабела, ей с трудом давались эти подъёмы, но она как медик отлично понимала, что двигаться необходимо, и упрямо отказывалась от помощи. И каждый раз, когда ноги её подводили, виновато улыбалась. А я устраивал её на плаще, укладывал её голову на свои колени и зарывался пальцами в волосы, рассказывая всякие байки об армейской жизни
