Время выжить заканчивается, и наступает время оживать.
Когда я снова проснулась, папы в палате не было. Мне стало немного не по себе – я так привыкла его видеть, это придавало уверенности. Нет, не уверенности – я чувствовала себя в безопасности! Папа, папочка, куда же ты ушел? Ты не уехал домой без меня? Твоя Геша ждет тебя, папа, не бросай меня! Мне показалось, что я сейчас захнычу, но дверь палаты открылась, и он вошел. Мой папа. Господи, мне двадцать пять лет, а я жду папу, как будто нахожусь не в реанимационной палате, а в детском саду.
– Геша, нас переводят в обычную палату! – папа улыбнулся, и я тоже.
Ну вот, скоро мы поедем домой. Папа к себе, в наш областной наукоград. Но теперь я знаю, как он мне дорог. Обещаю, я буду звонить тебе каждый день! А я вернусь в Москву, завяжу с гулянками и начну работать. Может быть, даже в школу пойду работать. Ой, ну что-то я совсем размякла. Какая школа? Нестабильное эмоциональное состояние – я сейчас на радостях еще пообещаю классное руководство над девятым «Б» взять. Ха!
3
В обычной палате было не так безлико, как в той другой, с белым кафелем. Я даже слышала, что меня окружают люди. Женские голоса. Я открыла глаза (по-моему, я очень много сплю) и поняла, что появились новые вопросы, которые нужно задать доктору. А может быть, и папе – он точно знает. Ни папы, ни доктора в палате не оказалось, хотя мне этого очень хотелось. Когда я заворочалась, голоса затихли. Ну да, это мои соседки по палате: молодая девочка и женщина в годах. Теперь у меня есть постоянная компания – можно рассказывать анекдоты и, наверное, принести из столовой тарелку каши в знак мира и дружбы. Принести. Блин, я не чувствую своих ног. Голова уже так не гудела, руки легко убирали щекочущий нос локон, а вот встать с кровати ноги не могли. А может, и не хотели. Ох уж эти ноги! Всю жизнь к ним повышенное внимание. Когда была маленькая, мама называла меня олененком за тонкие и длинные ножки. В старших классах ребята уже откровенно выкрикивали пошлости. На работе дня не проходило без короткой юбочки – мне есть чем похвастаться. Но сейчас ноги перестали быть со мной в команде. Как будто они отдельно, а я отдельно. Мне стало очень страшно. Настолько страшно, что захотелось снова стать маленькой. Той самой, когда ни руки, ни ноги тебе не принадлежат. Крошечные ладошки оказываются в плену таких же крошечных варежек – чтобы не поцарапать мордашку. А ножки сучат с бешеной скоростью и тоже живут по каким-то своим правилам.
– Мама… – я попробовала сказать это слово вслух, и у меня получилось.
Но уже через секунду потрясла новая мысль – я не новорожденная девочка Женя. Я молодая женщина, практически жена. И белые потолки – это не роддом, а больница. Мы разговаривали с папой, был врач, звучали диагнозы. Можно сейчас долго лежать, сочинять небылицы, но правда гораздо серьезнее: у меня какие-то проблемы со здоровьем. И кто-то должен рассказать мне, насколько все
