равно! Быть подле тебя – истинное блаженство!
– Глупое дитя, – вздохнул Арий Конрад, – мне жаль тебя. Теперь, когда я сам так терзаюсь, я не хочу никому причинять страданий. Тебе лучше покинуть мой дом.
– Я останусь! – решительно заявила она, подняла голову и вытерла слёзы.
Магистр наклонился и поцеловал её в изуродованную шрамом щёку нежным братским поцелуем.
– Твоя воля, – согласился он, – а сейчас иди спать.
– Да, мессир, – Гаркана привыкла повиноваться, покорно пошла в свою келью.
Арий Конрад проводил её взглядом, вздохнул и вновь обратил свой взор к небу, туда, где нарождалась новая звезда, холодная и бесстрастная. Звезда Демиры.
Гаркана вернулась в свою маленькую, тесную келью, зажгла лучину в светце. Села на жёсткое ложе, расплела косы, расправила лёгкую волну тёплых рыжих волос. Достала из-под кровати маленький, обитый железом сундучок, покопалась там, нашла отполированное медное зеркальце. Подсела поближе к лучине, всматриваясь в своё отражение.
В полумраке уродливый шрам на щеке был почти незаметен, и если не поворачиваться этой стороной… Нет, к чему тешить себя несбыточными мечтами? Мессир не войдёт в её комнату, не сядет рядом, не будет смотреть взглядом, полным кипящего серебра. Тот взгляд не для неё, и с нею он будет говорить ровно и насмешливо, или участливо, или покровительственно, но голос его не дрогнет в волнении. Всё, о чём молит она богов, принадлежит не ей, а Руанской королеве, гордой и прекрасной Демире.
Но… или Бессмертный не объяснился ей, или Королева не приняла его любовь, иначе почему он вернулся в таком душевном смятении? Ещё ничто не решено, и у неё есть месяц. Целый месяц. Всего месяц. Нужно успеть.
Гаркана приподняла волосы, перебросила пряди вперёд, закрывая щёку. Нет, не спрячешь, не скроешь. Это навсегда. Он сказал: «Это не отвращает меня от тебя», но не потому, что он любит её, а потому, что жалеет. А жалость – не любовь.
Девушка с глубокой нежностью и благодарностью оглядела тесную комнатку, где провела ночи почти двух лет. Она всё любила здесь. Простую аскетичную обстановку ради неё Арий Конрад разнообразил, раскрасил синим и жёлтым деревянные ставни маленького оконца, медвежью шкуру постелил на пол для тепла, принёс изящный серебряный кувшин для воды. Это другая келья была, не та, в которой оправлялась от ран Демира.
Гаркана, однажды увидев ту келью, очарована была восьмигранным мозаичным окошком и игрой разноцветных бликов солнечного света на полу, спросила, можно ли ей жить здесь, но мессир не позволил. Он сказал, что это её комната, Демиры, и она будет ждать свою хозяйку, его гостью. Гаркана тогда уже знала историю Руанской королевы, и как сплетались их пути с магистром, но мало времени ещё жила в его скале, и слова его не ранили её, не отозвались болью в душе. Теперь же, по истечении двух лет, острое копьё жгучей ревности пронзало её сердце при мысли о могущественной сопернице.
Глава шестая.
Закона супротив
Гаркана
