подействовало на нее угнетающе. От здания веяло жуткой безнадежностью.
Ее провели не сразу в корпус, а сначала в здание поменьше. Здесь окна были. Но узкие и покрытые многолетними слоями грязи. Коротко переговорив с начальником тюрьмы, человек за письменным столом сделал запись в журнале. Потом, развернув его к Нове, попросил расписаться рядом с галочкой. Пока Нова отрешенно скользила взглядом по словам на странице, охранник расстегнул наручник на ее правой руке, освободив пальцы, чтобы она могла держать ручку. Дата и время расплывались перед глазами, а вот имя вызвало острое чувство облегчения. Нова Маклейн. Увидев это, Нова обрадовалась – значит, ее истинное имя они до сих пор не выяснили.
Дальше был вписан ее порядковый номер – семьсот девяносто два, и ее псевдоним. Кошмар.
Дрогнувшей рукой Нова взяла ручку, привязанную к столу – предосторожность на случай, если кто-то решил бы попытаться воткнуть ее в администратора.
Прежде чем ее успели остановить, она вычеркнула Кошмар и нацарапала рядом Бессонница.
– Эй! – встрепенулся дежурный за столом, отдергивая журнал, но Нова успела расписаться в нужном месте. Служащий и начальник тюрьмы обменялись тревожными взглядами.
– Ничего страшного, – сказал начальник. – Давайте поскорее с этим покончим. Камера для нее готова?
– Несколько на выбор, – отозвался администратор, все еще выглядевший недовольным после выходки Новы. – Она же идет в одиночку, как и предыдущий?
Начальник тюрьмы презрительно хмыкнул.
– Я тебя умоляю. Она погружает людей в сон. Здесь на острове это, пожалуй, самая безобидная суперспособность.
Человек за столом хмыкнул.
– Значит, камера двадцать шесть-Б.
Закончив оформление документов, Нову отвели в крошечную бетонную комнатушку, где выдали полосатый комбинезон. Наручники с нее сняли, и Нова потерла запястье, не из-за ссадины, оставленной наручниками, а чтобы убедиться, что ощущение пустоты реально. Ее браслета не было. Адриан действительно его отобрал. Последнее, что связывало ее с отцом.
Пока Нова переодевалась, рядом стояла тюремщица, велевшая ей сложить все вещи в контейнер, который выдвинулся из ниши в стене. Какая разница. Пусть сожгут всю ее одежду и шикарные ботинки Отступника, ее это не волновало. У нее уже отняли единственную вещь, которая была ей дорога.
Единственное, что имело для нее значение – конечно, кроме ее свободы. Семьи. Будущего.
Нова стиснула зубы и постаралась выбросить эти мысли из головы. Она здесь еще и дня не провела. Даже не видела своей камеры. Рановато сдаваться. Она натягивала комбинезон, когда почувствовала укол в спину, между позвоночником и левой лопаткой. Вскрикнув, она развернулась. В руке тюремщицы был прибор, отдаленно напоминавший самодельный электрошокер Новы.
– Что это
