Во рту привкус крови.
– Выпей. – Бабушка подносит зеленую пахучую жидкость.
Ева делает глоток и тут же выплевывает.
– Что это?
– Это душа чабреца, пей. Тебе нужно набраться сил.
Бабушка гладит Еву по искромсанным длинным черным волосам.
– Ничего не помню. Что случилось?
– Потихоньку все вспомнишь, тебе нужно время. – Бабушка присаживается рядом с Евой и, еле сдерживая слезы, смотрит на изуродованное лицо девушки. Нужно выйти, нужно, чтобы Ева не увидела Бабушкиных слез – только не сейчас.
– Ты отдыхай, я пойду наберу растений и трав в окрестностях, тебе нужны новые снадобья. Скоро вернусь.
Бабушка закрывает за собой дверь.
Ева протягивает руку к лицу, ощупывает раненый глаз, опухший и влажный. Лицо болит. Волосы лезут в рот, несколько зубов сломано. Что случилось? Пытается подвигать ногами – тщетно. Такое чувство, словно ног вообще нет. На меня напали? Я упала с высоты? Обожглась?
Подносит руку к голове. Волосы. Волос нет. Вместо них шрамы разной величины. Зрачок Евы увеличивается, сердце учащенно бьется. На правой половине головы волосы есть, они спадают на плечо и на подушку. Ева медленно выдыхает. Это хорошо: с одной стороны волосы есть. Она вновь подносит руку к шрамам на голове. Пальцы скользят по затвердевшей и местами утратившей чувствительность поверхности. Бабушка чем-то ее намазала. Что-то липкое, наверное, душа шиповника, думает она и криво улыбается. Физическая боль стерла ей память, оставив только знакомый запах комнаты, деревянный потолок и падающий извне на железяки кровати синий свет. Ева решает уснуть. Через минуту открывает глаз. В комнате монотонно шелестит радио.
– Бабуль?..
В комнате кто-то есть. Ева пытается встать, но не может. Ребра болят так, будто вросли в мясо. Она отводит руку в сторону, пытается что-то нащупать. Ищет оружие или что-то в этом роде. Может, здесь зверь – волк или медведь. Изо всех сил, до боли широко открывает глаз и смотрит в сторону двери. В углу кто-то стоит. Черный продолговатый силуэт. Глаза, лицо в тени. Над головой что-то вроде зонта.
– Ты кто? – шепотом спрашивает Ева.
Со стороны двери дует холодный ветер, и шелест усиливается. Уши Евы наполняются гулом ливня. Потом все сразу исчезает: на несколько секунд все звуки умолкли. С потолка на Еву падает несколько капель воды. Из носа течет кровь. Ева вытирает нос, оставляя на лице красный след.
Вскоре дверь со скрипом открывается, и Бабушка входит, неся в подоле передника невидимые растения. Подол оттопырился, но Ева знает, что она ничего не увидит.
Бабушка находит растения, которые никто не видит. Дает им названия, зарисовывает строение, красивым почерком заносит описания в книги и использует каждый удобный повод, чтобы рассказывать невероятные истории о невидимых растениях. Дух чабреца, согласно Бабушке, постоянно смеется, и тогда целебные цветочки опадают, отлетая от него. Если чабрец перестает смеяться, он тут же умирает и становится еще более целебным, нужно найти именно умирающий чабрец, что очень непросто. Они в основном или смеются, или давно умерли и утратили свою силу.
– Бабуль, что ты мне дала, ядовитые грибы? У меня глюки.
– Что ты видела? – удивилась Бабушка.
– Человека, над головой которого зон… – Ева не успевает договорить.
– Зонт? А ветер был? Шелест?..
Бабушка отпускает уголки передника, мечется по дому, заглядывает под стол, открывает дверцы шкафов. Что-то ищет, бормоча себе под нос. Весь дом вверх дном. Ева различает в ее бормотании «да чтоб мне ослепнуть» и «вай-вай-вай».
– Бабуль, что случилось, почему ты переполошилась?
– Ева, это Зонт. Он приходит… приходит, когда оставляет в доме зонт. – Бабушка, задыхаясь, приближается к кровати Евы, отбрасывает покрывало в сторону. – С тобой все в порядке? На тебе вроде ничего нет.
– Что на мне должно быть, кроме моих ран?
– Если приходит Человек-зонт, он должен кого-то убить. Или же он оставляет зонт – в знак, что убийство просто откладывается.
– Почему должен убить? За что?
– Не знаю, не знаю… – отвечает Бабушка, тщательно осматривая все вокруг.
Потом заботливо укрывает Еву, стирает платком кровь с ее щеки, еще раз проверяет все углы дома, просовывает голову под кровать, потом садится на постель, уставившись в потолок.
– Человек-зонт оставляет в теле металлические зонты, потом те медленно раскрываются, и жертва погибает в невыносимых страданиях, – похолодевшим голосом говорит Бабушка.
– А если
