глазах Стефании, и я, сжалившись, отогнал попугая от его новой повелительницы.
– Ты ему понравилась просто, – начал было я успокаивать девушку, но не ожидал, что она кинется ко мне, прячась на моей груди от всех, дрожащими руками сминая мою рубашку.
Вот блин, я не ожидал, что хоть и не маленькая, но добрая птица может так закошмарить взрослую женщину. Да она дрожит вся, тихо всхлипывая, прижимаясь так, словно в моих руках единственное спасение от клюва и когтей Флинта. Худенькая такая, что я, обняв ее, могу еще себе спину почесать руками. Похоже, она не только лошадей боится, но и птиц, а может, и еще кого. Потому что такая истерика не от неожиданности и короткого испуга.
Она даже не заметила, как я, приподняв ее, унес с дороги, вглубь леса, подальше от посторонних любопытных глаз гостей и персонала. А я не заметил, как успокаивал ее, вроде вот только просто гладил по растрепанной голове, проверив, не поцарапал ли ее Флинт, и вот уже собираю ее слезы с ее щек и глаз. Губами.
На секунду отрываюсь и ловлю насмешливый взгляд ледяных глаз. Сука! Да она провела меня как мальчишку!
– Змей я, кстати, не боюсь, так что придержите своего питона, Роман Дмитриевич! Или у вас для всех сотрудников такой бонус? – опустила взгляд стерва на мою ширинку, где этот предатель даже на мои напоминания, чем заканчивается с ней ночь, радостно кивает головой, готов снова отсвечивать хоть неделю, тяжелой башней натягивая мне брюки.
Мельком обернувшись, убедился, что нас надежно скрывают ветви гибридной хвойной ивы, как лохматые лианы, толкаю Стефи к стволу дерева, тоже не собираясь следить за словами:
– Не для всех, но так и быть, сделаю для тебя исключение, выдам тебе авансом!
Стерва трепыхается в моих руках, выкручиваясь, и зло шипит на меня, царапая руки, пантера бешеная.
– Я на тебя в суд подам за домогательства! Но решение суда ты не узнаешь! Тебе мой отец яйца раньше оторвет, придурок! Пусти!
– Так ты мужу пожалуйся, Стефи, уверен, он мне разрешит домогаться! – посоветовал я, схватив ее руки, пока эта кошка не разодрала мне кожу в лохмотья, заломил их ей за спину, прижимая всем телом к себе. – Кстати, завтра вечером боди-арты, приглашай своего фетишиста, и на него краски хватит!
– Не сомневаюсь! Там надо всего-то пару капель! – глядя в глаза, заявляет нахалка и доводит меня до бешенства сочувствующим взглядом. И мне надоедает это притворство и ожидание, когда проснется совесть у бездушной куклы.
– Повтори клятву из часовни, Стефи! – требую я, сжимая хрупкие запястья.
– Вот еще! Это личное и интимное! – не доходит до мажорки, или она включает режим глупой стервы, непонятно, но в следующий момент думать об этом мне уже не приходится. Я корячусь на земле, взвыв от удара коленкой по паху.
– Попала? – интересуется сучка, разглядывая меня сверху. – Что молчишь?
Там промахнуться было сложно вообще-то, этот наивный
