этот ад и сохранил здравый ум. Сколько мне Бог отведет ещё для свершения поставленных перед собой задач, я не знал, но просил лишь дать завершить еще не начатое дело. Хотя нет, дело сдвинулось с мертвой точки и сейчас я иду на кажущуюся такой далекой, свободу.
– Лицом к стене!
Грубый голос капитана настолько резко оборвал мои мысли, что я невольно вздрогнул. Он заметил и ему это понравилось.
– Не ссы, скоро будешь жене в юбку плакаться и детям. Хотя такую мразь даже дети должны возненавидеть.
Проглотив сказанное, я вошёл в открытую дверь и подойдя к столу, остановился.
Комната начальника тюрьмы. Лишь однажды я побывал здесь, но с того моего визита ничего не изменилось. Два стола: за одним сидел он, за другим – хмырь из охраны с автоматом; два шкафа и две банкетки. Вот и все, что заполняло эту самую важную комнату во всей колонии.
– Белов Данила Игнатьевич, – выдержав паузу и глядя мне в глаза, произнес мужчина.
Ещё один кадр из прошлой цепи событий. То, что ему дали на лапу, даже к бабушке не стоило ходить. Здесь как раз тот случай, когда жажда наживы затмевала все остальное. Именно он посадил меня в одиночку. Именно он держал меня двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю, триста шестьдесят пять дней в году без выхода на солнечный свет. Именно он… хотя нет, приказ не пускать ко мне жену этот стриженый налысо боров, скорее всего, получил сверху. «Вон как глазенки бегают. Не рад, гад, что я выжил, да ещё на волю на своих двоих выхожу. Ничего, поживи пока. Свою долю ты получишь в последнюю очередь. Прости, но тебя-то я уж никак не могу обойти стороной».
– Белов Данила Игнатьевич, – вновь повторил он. – Радуйся! Сегодня у тебя второй день рождения!
Отвернувшись от его буравящих глаз, я взял себя в руки чтобы не врезать промеж них. Сила воссоединения с семьей была крепка и никакой лысый хрен не мог нарушить этот долгожданный момент.
Видя отсутствие реакции на свои слова, он хмыкнул и наконец поставил долгожданную подпись на освободительной бумаге.
– До скорой встречи! – улыбнувшись ехидной улыбкой сказал он, протягивая мне свободу. – Обычно, побывавшие у нас, на воле долго не задерживаются. Так что скоро увидимся!
– Это не мой случай, – выдержав его взгляд, спокойно сказал я.
– От сумы да от тюрьмы… Знаешь такую поговорку? Так что не зарекайся. Все. Свободен. Караульный! Выведете его отсюда! А то на радостях перепутает чего, да останется с нами.
Начальник тюрьмы рассмеялся, достал сигарету и закурил. Проследив за тем, как меня уводят, он откинулся к спинке кресла и облегченно выдохнул.
А мне было совершенно плевать на него и его подобную «шелуху», что сейчас дежурила по зоне. В руках у меня находился заветный пропуск в другой мир, в тот, что оказался потерянным на долгие десять лет.
Мы прошлись по длинному коридору, окруженному со всех сторон стальными
