>Быстро открываю глаза и сажусь на кровати. Ай! Не стоило так резко вставать, моя головушка и без того ужасно болит. Медленно окидываю расплывшимся взглядом светлую комнату. Просторную, с панорамными занавешенными окнами. Хороший дизайн, кстати, как в пабликах Инстаграма.
Только здесь одна неточность.
Это не моя комната и не моя квартира. Даже плазма на стене мне не принадлежит. Я вообще телек не смотрю. Зачем, когда Ютьюб есть? Интересно, а где я вообще? Ой-ой-ой. Что-то мне страшно. А если это маньячелло какой-то? Я же ничего не помню со вчерашнего дня. Вот, я была в отчаянье, пошла в клуб к Лидке, затем два брата-акробата угостили меня пойлом и… Пусто.
Внезапно за дверью из светлого дерева раздаются шаги. Как в ужастике. Шаг-скрип-еще шаг-еще скрип. Мамочки! Эй! Спасите меня, слышите? Не хочу я погибать от рук этого… Маньяка? Джека-Потрошителя? Чикатило? Я скоро всех убийц вспомню, но… дверь внезапно открывается.
Слушайте, а он ничего. Ступни у него широкие, мужицкие такие, ноги скрыты под черными штанами, но я уверена, что они накачанные, со спортивными икрами, а дальше… Вау! Марио Касас нервно курит в сторонке. Такие банки доктор не поставит. Широкие плечи, четкие восемь кубиков, крепкая грудная клетка. С него наверняка лепили статую «Давида». Однако стоит нашим глазам встретиться, я сразу же вспоминаю вчерашний день. От начала до конца.
Только не это! Не могла же я так влипнуть!
– Доброе утро, Орлова, – серьезным тоном здоровается Феликс Владимирович, облокотившись о косяк.
– Здр-расте.
Нет, все-таки могла. Только я додумалась оказаться с утра после пьянки в постели своего преподавателя по английскому.
– Таблетки выпила?
– Какие таблетки? – смотрю в смеющиеся глаза цвета свежескошенной травы.
– Справа от тебя.
И правда. На тумбочке лежат две таблетки антипохмелина и стакан воды. А это точно антипохмелин, а не какая-то гадость?
– Пей смелее, хуже точно не станет.
Ага, прямо сейчас и выпью. У меня, между прочим, не так сильно голова болит, так, кружится слегка. А он еще ухмыляется, когда я неуверенно хватаю стакан и все же выпиваю лекарство. Черт с ним. Он же чертов педант, воспитанный, всегда следует правилам. Вряд ли хуже сделает. Если что, я на него и в суд подам за растление студенток. И вообще…
– Не смотрите на меня! Я голая!
– Ты в моей майке, – отвечает он устало.
Серьезно? А мне почему-то кажется, что… Действительно. Приподнимаю одеяло и вижу на себе белую хлопковую ткань. Странно, что я ее не почувствовала, когда проснулась.
– Почему она такая свободная? У вас длинных футболок нет?
– Ты сказала, что футболки похожи на удавки и они тебя душат.
Что? Я и правда так сказала? Черт! Как же стыдно! Что же я еще наговорила в пьяном угаре своему преподавателю? Вроде ничего особенного. И вообще, я не помню, как мы встретились. Я пила с ребятами, жаловалась на конфликт с куратором, с тем самым, который сейчас испепеляет меня взглядом. А потом вышла из VIP-зоны и наткнулась на широкую спину Феликса Владимировича и…
– Ну что, вспомнила?
Мужчина отрывается от косяка и надвигается на меня. Опасно так. И паркет, кстати, сейчас не скрипит – по-звериному ходит, смотрит, как хищник на добычу. Эй, перестаньте! Мне страшно!
– Фел-ликс Влади-ди-ди…
– Ты же хотела оказаться здесь? – спрашивает слегка охрипшим голосом. – Для этого поспорила на меня, да?
– Нет! Нет! – активно мотаю головой из стороны в сторону.
– Не ври.
Мужчина шагает в сторону кровати, хитро приподняв уголки тонких губ. Отползаю назад и судорожно натягиваю одеяло до подбородка. Он же не тронет меня, да? Не тронет?
– Я знаю твои мысли наперед.
Расстояние до кровати сокращается с ужасающей скоростью. Сердце от страха бьется где-то в горле, поджилки дрожат. Даже через одеяло заметно. Божечки! А где ваши правильные поступки, Феликс Владимирович?
– Твоя мечта сбылась, ты в моей кровати, – еще один шаг, я стараюсь вспомнить, когда это я о нем так сильно мечтала. Точнее о его кровати. Она мягкая, не спорю, но… – Одна, – с этим согласна, подушки и одеяло союзниками не посчитаешь. – Почти голая.
«Почти» смущает, а когда он садится на кровать, подтягиваю коленки к груди. Мамочки, почему его глаза так опасно смотрят? У меня прям мурашки на коже от его колдовского взгляда.
– Я могу сотворить с тобой что угодно, – мой преподаватель упирается руками о матрас по обе стороны от меня. – Ты очень плохая студентка, Орлова. Пропускаешь
