– так себе идея, – поправил он подо мной подушку.
– Ты такой хороший стал, – потрепала я его каштановые кудри, которые ворохом рассыпались по голове.
– А раньше плохой был? – Рассмеялся он.
– Неа, ты всегда такой хорошенький, – пропела я.
– Но это не помешало тебе отказать мне, – дернул он бровью.
– Ну перестань, Адриан, – взмолилась я. – Тебе было 19! Ну какая любовь?! – Развела я руками.
– Сильная, искренняя и честная, – выпалил он серьезно, нависая надо мной.
– Ну, прости, но ты же все понимаешь, – погладила я его по щеке.
– Конечно, понимаю, немаленький, – улыбнулся он. – Спи, – чмокнул он меня в нос, накрыл одеялом и пошел из комнаты.
– Адриан, – простонала я, – я так скучала по тебе, – призналась я, сползая на подушке под одеялко.
– Я тоже по тебе очень скучаю, Мари, – улыбнулся он мне и прикрыл за собой дверь.
Зато утром мой дегустационный сет дал о себе знать во всей красе – голова болела так, как будто бы я пила не по паре глотков вина, а в одну харю выжрала пару литров вискаря.
– Боже, – простонала я, поворачиваясь к тумбочке.
Хвала небесам, точнее судя по всему Адриану, на тумбочке стоял стакан воды с запиской «выпей меня», а сверху на записке «брось в бокал» лежала таблетка. Я невольно улыбнулась, вспомнив, как такие же записки писала Адриану – фанату «Алисы в стране чудес», когда он был меленьким и не хотел есть, а мне нужно было его накормить. Но не прошло и секунды, как я скорчилась от боли. Еле шевеля пальцами, я бросила таблетку в стакан, едва дождалась, как она раствориться, и залпом выпила то, что вышло. Рухнула обратно на подушку и провалилась в забытье.
Надо сказать, таблетка помогла, примерно через час, как мне показалось, я проснулась уже в лучшем расположении духа, хотя голова изрядно потрескивала при поворотах.
Я отодрала себя от кровати и поплелась в душ. Вода помогла. Она смывала с меня усталость, тяжесть и боль, наполняя меня силой. Помывшись, я закуталась в халат и направилась вниз, так как желудок недовольно урчал. Но зайдя в гостиную, я остолбенела – на столе красовалась горка любимых панкейков и записка «не ешь без меня».
Не знаю, сколько я так простояла, но сделала судорожный вдох, потому как мне не хватило воздуха. Я стала оглядываться и услышала, что с крытой террасы раздаются странные стоны, как будто бы кто-то занимался… в моем доме!
Я быстро, насколько позволяло состояние, выскочила на террасу и снова остолбенела: Адриан в одних шортах занимался на эспандерах у стены – единственное напоминание о бывшем муже, которое я так и не убрала из дома. Он протяжно выдыхал, сводя руки вместе. Его мышцы напрягались по всему телу, а по груди вниз стекла капля пота. Он оскалился, так как вес был нешуточный, а потом простонал, отпустив рукоятки.
– О, привет, – улыбнулся он, только заметив меня. – Как ты?
– А… – недоуменно
