От необходимости ежедневно вымучивать сорок минут дороги в условиях близких к экстремальным, мутило.
Непроглядность серых будней, не удавалось победить даже книге, лежавшей на моих коленях.
Строчки дрожали и дергались, слова рассыпались на буквы и снова собирались. И пока они собирались я могла читать.
Особого выбора все равно не было. Книгу нужно было вернуть сегодня, а я все еще не успела узнать, чем все закончилось.
До финала оставалось всего четыре главы, до остановки рядом с университетом – около пятнадцати минут.
Время было.
Меня резко качнуло вправо, женщина навалилась сильнее и недовольно поджала губы на мою сдавленную просьбу немного отодвинуться.
Я чувствовала, как соскальзываю в проход, книга медленно съезжала с коленей.
Мы въехали на короткий серпантин – дорога здесь делала несколько резких поворотов и поднималась в гору.
Опасное место, где не стоило бы гонять.
Водитель чуть сбавил скорость.
Меня еще раз качнуло, теперь в другую сторону и я едва сдержалась, чтобы мстительно не навалиться на женщину всем телом.
Поправив книгу, я повторно пробежала глазами по уже прочитанным строкам, пытаясь отыскать место, на котором остановилась.
Истеричный и протяжный сигнал машины резанул по ушам. Дурное, безнадежное какое-то предчувствие неминуемой беды, заставило меня подобраться.
Вовремя.
Дальше начался ад.
Эта дорога был опасным местом, частые аварии, не редко с летальным исходом, случались на каждом ее метре.
Осторожные водители никогда не превышали здесь скорость, желая избежать неприятностей.
На нашу беду, водитель разбитой девятки, с безумной скоростью летевший нам на встречу вниз по серпантину, осторожным не был.
Столкновение оказалось сокрушительным.
Меня сорвало с места, швырнуло вперед, на спинку кресла острый край книги больно впился в живот, чья-то рука задела лицо, плеча вскользь коснулась сумка.
Еще один рывок и я полетела вверх, запуталась ногами в чужих конечностях, почувствовала затылком потолок маршрутки…
Потом был странный, влажный хруст, все тело пронзило болью и мир накрыла темнота.
⋄⋄⋄
В себя я пришла к большой, светлой комнате меньше всего похожей на больничную палату. Воспоминания были четкими: я хорошо помнила, как меня швыряло по нутру маршрутки, бросая на людей. Даже помнила момент, после которого потеряла сознания, но не могла представить, где оказалась.
В нашей местной больнице отродясь не было таких больших комнат, кроватей под балдахином и нежного, льнущего к телу постельного белья.
И цветами там не пахло никогда. Только стерильностью, табачным дымом, лекарствами или домашней едой, что приносили больным заботливые родственники.
За последний год в больнице я лежала дважды. С переломом ноги и аппендицитом, и неплохо ее изучила.
Глаза удалось открыть с трудом, сознание было ясным, но тело слушалось плохо. Пришлось потратить почти все силы просто на то, чтобы повернуть голову.
Это привлекло внимание девушки в форменном платье. Она сидела в кресле и что-то вышивала, пока не заметила движение.
– Госпожа моя! Вы пришли в себя.
Вышивка выскользнула из рук девушки и упала на пол.
На мгновение я прикрыла глаза, решив, что мне все на самом деле привиделось… и послышалось.
Комната… спальня, это определенно была спальня, выглядела незнакомо и непривычно. И эта девушка, бросившаяся ко мне и продолжавшая звать меня госпожой. И тяжелое стеганое одеяло, придавившее меня к постели.
Все это было не моим и не должно было со мной происходить.
– Что… – и голос, хриплый, очень слабый, казался мне чужим. – Что случилось? Где я?
– Вы дома, госпожа моя. Ох, слава Всеотцу, вы очнулись. Теперь-то все будет хорошо. Уж точно все наладится, – шептала она, поправляя мое одеяло, завязки какой-то странной ночнушки на моей груди и волосы. Светлые.
Скосив глаза, я с ужасом поняла, что мне не показалось. По подушке, очень живописно и аккуратно были разложены длинные, светлые волосы.
– Что случилось? – сдавленно повторила я.
– Неделю назад во время вечерней прогулки по саду вы потеряли сознание. – охотно сообщила девушка. – Никто не знает сколько вы так
