всякую надежду захватить убийцу бедного Стрэкера, – сказал он,
Холмс пожал плечами.
– Действительно, встретилось много серьезных препятствий, – сказал он. – Однако я твердо надеюсь, что ваша лошадь будет скакать во вторник, и прошу вас держать жокея наготове. Нет ли у вас фотографической карточки м-ра Джона Стрэкера?
Инспектор вынул из кармана конверт, взял из него фотографическую карточку и подал ее Холмсу.
– Вы предупреждаете все мои желания, дорогой Грегори. Могу я попросить вас подождать одну минуту, пока я поговорю со служанкой.
– Должен признаться, я несколько разочаровался в нашем лондонском консультанте, – резко сказал полковник Росс, когда мой друг вышел из комнаты. – Мы ни на шаг не подвинулись со времени его приезда.
– По крайней мере, вы имеете обещание, что ваша лошадь будет скакать во вторник.
– Да, обещание-то я имею, но предпочел бы иметь лошадь, – сказал полковник, пожимая плечами.
Я только что собирался возразить что-нибудь в защиту моего друга, как он сам вошел в комнату.
– Ну-с, джентльмэны, я готов отправиться в Тэвисток, – сказал он.
Когда мы садились в экипаж, один из конюхов держал дверцу. Очевидно, Холмсу пришла какая-то внезапная мысль, он наклонился и дотронулся до рукава конюха.
– У вас в загоне есть овцы; кто смотрит за ними?
– Я, сэр.
– Не случилось ли с ними чего-нибудь особенного за это время?
– Ничего особенного, сэр; только три из них охромели в последние дни.
Я видел, что Холмс был очень доволен этим известием: он посмеивался и потирал руки.
– Попал в цель, Ватсон, прямо в цель! – сказал он, ущипнув меня за руку. – Грегори, советую вам обратить внимание на эту странную эпидемию у овец. Поезжай, кучер!
По выражению лица полковника Росса было ясно видно, что он, по-прежнему, невысокого мнение об искусстве моего друга; зато по лицу инспектора я заметил, что внимание его было сильно возбуждено.
– Вы считаете это важным обстоятельством? – спросил он.
– Чрезвычайно важным.
– Нет ли еще чего-нибудь, на что вы желали бы обратить мое внимание?
– На странное поведение собаки ночью.
– Она ничего не делала.
– Вот это-то и странно, – заметил Шерлок Холмс.
Через четыре дня мы с Холмсом снова ехали на поезде в Винчестер, где должны были состояться скачки на Уэссекский приз. Полковник ожидал нас, как было условлено, у станции, и мы поехали в его экипаже за город, на место скачек. Лицо полковника было серьезно и обращение чрезвычайно холодно.
– Я не видел своей лошади, – сказал он.
– Я надеюсь, вы узнаете ее, когда увидите? – спросил Холмс.
Полковник сильно рассердился.
– Двадцать лет я постоянно бываю на скачках, и никто не предлагал мне подобного вопроса, –
