Антоновна и Петя разом вскочили, тетка распахнула окно. Там стояла женщина, у которой они брали молоко.
– Какая война, Люся, ты что?.. – тетя Надя осеклась, увидев лицо соседки, залитое слезами.
– С германцами, вот какая! К почтарю ступайте, там по радиву все объявляют.
В забытом богом Борщове даже радиотарелок имелось всего две: одна висела на крыльце домика почтальона, олицетворявшего местное начальство, а вторая, не работающая – на вечно запертой клубной избе. Тетка наскоро привела себя в порядок, стукнула к Ольге Васильевне, но их с Кариной дома не оказалось. Даже не позавтракав, они с Петей поспешили на тот край, где жил почтальон. Петя был страшно перепуган, а Надежда Антоновна, хоть и выглядела обеспокоенной, говорила ровным голосом, без тени истерики.
У домика с синей табличкой «Почта» собралась, кажется, вся деревня. Кто-то громко ругался, кто-то плакал, другие подавленно молчали. Какая-то старуха сидела прямо на земле и что-то визгливо причитала, беспрерывно крестясь. Подошла Ольга Васильевна, ее всю трясло.
– Ну как же это так: сажают за разговоры, что может быть война, а вот она и пришла… Это же ужасно, Надежда Антоновна! Что же теперь будет?..
Она не выдержала, разрыдалась и упала тетке на грудь. Петя знал, что война – это очень плохо, но рассказы отца сплошь состояли из увлекательных описаний блестящих побед над белогвардейцами и басмачами, он даже часто хохотал, описывая эпизоды сражений. В кино наши всегда лихо брали верх над незадачливым противником, практически не понеся потерь, и справедливость торжествовала. События на Халхин-Голе преподносились как сокрушительный удар советских войск по неприятелю, а недавняя война с Финляндией, хоть о ней мало что сообщалось, лишь усилила образ непобедимой Красной армии, способной одной левой справиться с любым врагом.
– А что сообщили-то? – как будто очнулась Надежда Антоновна.
– Молотов выступал, сказал, сегодня в четыре утра Германия на нас напала…
Тетя Надя недоверчиво нахмурилась.
– У нас же с ними мирный договор…
Петя тоже хотел что-то спросить, но тут ожила черная «тарелка» репродуктора. Раздались знакомые позывные на мотив «От Москвы до самых до окраин…» – это означало, что трансляция ведется на весь Советский Союз. Толпа замолкла. А затем послышался голос диктора Юрия Левитана, повторившего прозвучавшее меньше часа назад обращение народного комиссара иностранных дел Молотова. Левитан же затем повторял этот текст в эфире Всесоюзного радио каждый час:
– Внимание, говорит Москва! Передаем важное правительственное сообщение. Граждане и гражданки Советского Союза! Сегодня в четыре часа утра без всякого объявления войны германские вооруженные силы атаковали границы Советского Союза. Началась Великая Отечественная война советского народа против немецко-фашистских захватчиков. Наше дело правое, враг будет разбит. Победа будет за нами!
