Листает ветер рукопись мою. Лариса Миронова

      менестрель, что голосом выводит звучно трель?

      Так весело они поют и не считают здесь минут.

      А в чем задача господина? Следить за круга

      серединой и выдвигать попарно дам, и тут их

      делят дам-не дам, поелику он любовался

      сам; в прическе каждый завиток сидит

      как влитый, видать, на суперпенку витый,

      нелепого наряда нет, всё ладно, и покрой, и цвет.

      Так грациозно танцевали, то разбегались, то

      встречали друг друга, радостно смеясь,

      соприкасались и, кружась, друг друга

      искренно лобзали, но снова скоро убегали.

      Да, эта юность столь резва, что закружилась

      голова, мне был бы труден этот трюк – вдруг

      встать в тот круг как друг. Я взглядом

      встретился с одной, навскидку просто вамп,

      сказать могу, однако, вам, что Куртуазностью

      зовут прекраснейшую даму. Так расторопна,

      так добра, ну и походка от бедра, когда

      взмахнет она ногой, или рукой, точно не знаю.

      (Да как мне знать, коль дело было в разгар

      мая?) Она, любезно так воркуя: «Чем быть могу

      полезна вам? Всё дам, не дам лишь поцелуя.

      К тому ж, настал и ваш черед вступить в наш

      общий хоровод, ваше лицо и платье – всё

      красиво», – сказавши это неспесиво,

      берет меня прям за рукав. А я, ни слова не

      сказав, нисколько не смутился, взял да и встал,

      хотя совсем не замышлял, однако смелости

      хватило. Вообще-то это очень мило, что доброй

      дамой приглашен. Так, хороводом окружен, я

      рассмотреть могу свободно кого угодно,

      танцоров тех со всех концов: наряды, выправку,

      лицо и чем садятся на крыльцо. Отчет даю, на

      том стою: наш Репозан и прям, и строен, высок,

      собой прекрасен, самой Природой избран он, в

      любой компании Пан – он. Его фигура без

      изъяна, лицо кругло, в меру румяно, в его

      сияющих глазах лазурь, что в майских небесах,

      и волосы бегут волной, блестит оттенок золотой.

      В плечах сажень косая есть – чтоб мне ни

      встать, ни сесть, но гибкий пояс говорит, что

      рыцарь сей мышцу имеет, как гранит, сказали б

      вы о нём – герой! Так доблестно хорош

      собой. А уж какой он кавалер! На свете нет

      лучше манер. Наряд богат и ловко сшит, на

      платье из парчи фигуры птиц, а на ногах

      простые туфли на шнурках, не сапоги и не

      сандальи, короче, вы б его узнали.