от немцев со временного склада, где были указаны координаты складов немецкой армии. Да и обстановку на фронтах требовалось узнать. От ежедневных занятий по немецкому языку Бубнова говорила быстро и почти без акцента. Хорошие показатели давали разведчики и пограничники. А старшина знал хорошо ещё и польский язык. У нас был транспорт, поэтому по тылам я решил передвигаться в мундирах немецкой армии. Была вероятность, что мы наткнёмся на окруженцев, но, по-моему, фронт ушёл далеко. От границы все окружённые формирования давно ушли, либо их переловили немцы. Хотя может я не прав. Мы находились в лесном массиве, южнее Волковыска. Недалеко от нашей бывшей границы. В первую очередь нам нужны были патроны и питание. Поэтому я принял решение посетить склад возле села Порозово. Не то, чтобы штурмом собирался брать этот склад. Были у нас трофейные документы с печатями, на получение боеприпасов и продуктов, оставалось только вписать наименование в накладные. А вообще-то стоило подумать о документах. С тем убитым лейтенантом у меня было небольшое сходство, подобрали и остальным ребятам зольдбухи, так называемые документы, от убитых немцев. Серьёзной проверки эти солдатские книжки не выдержат, конечно, но я решил рискнуть использовать бумаги.
Мы привели себя в достойный вид, почистились и побрились. Не получилось только подобрать одежду на Бубнову. Будет играть роль переводчицы, насколько я раньше читал, что немцы часто использовали гражданских. Сам я говорил на немецком чисто, практика богатая имелась в прошлом. Для этого мы направились сначала в Волковыск. Надо было посетить там комендатуру. Я верил, что меня не просто так закинули в это время, а значит удача будет сопутствовать мне. На акцию взял с собой четверых, Быкова, Бобыкина, Титова, Бубнову и Дронова. Они более-менее могли объясниться на немецком. Хотя я велел им больше помалкивать. В город заехали ближе к вечеру. Здесь был блокпост, но охраняли его не немцы, а полицаи. С первых дней войны нашлись желающие служить великой Германии. От них мы узнали месторасположение комендатуры. И узнали, что здесь организовывают концентрационный лагерь и гетто для евреев. Передвигались на грузовике. Комендатура расположилась в бывшем райкоме партии. На входе стоял часовой. Я вышел из машины и направился к коменданту, сделав независимый и важный вид, как-никак играю роль победителя «русских варваров». Часовой остановил меня, я сверкнул документами, а чтобы он не вглядывался в фото, тут же наехал на него.
Разговор на немецком:
– Почему верхняя пуговица расстёгнута, ремень ослаблен. Солдат, ты не знаешь, что такое дисциплина? Комендант распустил вас? Задам ему такой вопрос.
Часовой испуганно вытянулся по стойке смирно, что-то промямлил. Я сурово осмотрел его и шагнул внутрь здания. Бубнова молча последовала за мной. К коменданту мне пока не надо. Не сам же он выписывает документы. А кто? Скорее всего в канцелярии либо в отделе регистрации. Вот туда я и направил свой путь. В отделе регистрации нашу девушку
