понятно, общий психоз, – староста третьего курса, молча наблюдавшая за перепалкой, поставила очевидный диагноз. Поднявшись со стула, Макеева сделала знак всем присутствующим удалиться. Театр окончен. – Вы своими криками просто довели друг друга.
– Но почему вся эта хрень происходит именно со мной? – Ева не понимала, с какого перепуга она вдруг сделалась объектом осуждения и жалости. Она ничего не делала, чтобы превратиться в алкоголичку, не помнящую, когда и кто набил ей тату, или дерганную психичку, видящую то, чего нет. Никаких таблеток не принимала, не курила, не пила. Ну, почти не пила. День рождения Ксю не в счет.
Ева вспомнила о паре таблеток от аллергии, но тут же отвергла притянутую за уши версию. Прошла почти неделя. Да и не дают антигистаминные препараты такого эффекта.
«Что за наказание! Татуировка, пугающие галлюцинации».
Хотя… хотя, может, на самом деле заболела? Первый звоночек случился в кафе, где Ева увидела лицо человека на дне стакана. Она легкомысленно отмахнулась от тревожного признака, списав видение на нервное напряжение. Сегодня тоже немало поволновалась. Вот и случился рецидив. Поход в тату–салон оказался тем еще испытанием, а еще эта неприятная ссора с Максимом. Повела себя как настоящая истеричка, бросила кольцо, ушла в ночь.
– Больше отдыхать надо, Никольская. Спать, а не строчить курсовые. Совсем себя загнала, – Макеева осуждала подобный заработок. Кто–то гуляет, а кто–то себя гробит.
– Да, наверное, ты права, – Ева легла на кровать и, отвернувшись к стене, положила под щеку ладошки. Четыре таблетки валерьянки вызывали сонливость. Глаза сами закрывались. – Вы идите. Я только немножко посплю и приду в себя. Завтра контрольная по вышке, нужно подготовиться.
Высшая математика давалась ей легко, и можно было не переживать, но Ева обещала позаниматься с Ксюхой.
«Потом, все потом».
***
Лерис, ранясь об острые грани льда, раздвигал его, расчищал пространство, чтобы добиться чистоты воды, в толще которой что–то происходило. И увидел. Он замер, когда на дне колодца заметил девушку, закрывающую лицо ладонями. Он не успел ее рассмотреть, нареченная метнулась в сторону. Через некоторое время показалась вновь, и князь удивился. Ожидал увидеть светловолосую, а тут рыжая. Вся какая–то чересчур яркая. С крупными чертами лица. С дерзкой ухмылкой. Она без раздумий протянула руку, и небесный лорд, подчиняясь импульсу, тоже сунул свою в воду, но едва дотронулся до кончиков пальцев девушки, как почувствовал отвращение.
Странное чувство напугало, он сжал ладонь в кулак, точно прикоснулся к жалящей траве. Такая росла на острове Руб, и воспоминания о причиняемой ею боли до сих пор были живы в памяти, хотя с детства прошло немало лет.
Как такую любить, если все его естество против?
Гримаса разочарования дернула мышцы лица. Лерис беспомощно обернулся на оракула, будто тот способен был открыть, что происходит. Не мог не заметить, как довольно тот потирает ладони. Неприятный шелестящий звук резанул по обнаженным нервам.
Лучше
