облака, а белокаменные стены слепили почище солнца. Внутреннее расположение и вовсе смутило – площадь, хоть и занимала приличное пространство, сама напоминала колодец. Карета Небесного князя смотрелась рядом с исполинскими стенами крохотным коробком.
– Небо всего с медяк, – задрав голову, прошептал Микуш.
Стоило повозке остановиться, как на высокой лестнице появился оракул, окруженный толпой таких же горделивых прислужников. Их лысые головы украшала мудреная вязь заклинаний. Белые с золотом одеяния гляделись торжественно, даже напыщенно. Храмовики, упиваясь своим великолепием, смотрели снисходительно на гостей в одинаковых серых камзолах с гербами княжества. Но небоходы неловкости не чувствовали. Они прибыли по делу, а не на бал.
– Я рад приветствовать у себя Небесного князя, – тихий голос оракула оттолкнулся от высоких стен и, преумножившись эхом, долетел до гостей грозным гласом.
По мнению Микуша именно так должны говорить боги. От восторженного трепета у него даже подкосились ноги, но дед не позволил упасть. Придержал за шкирку. Островитяне никогда не опускались на колени перед боящимися неба.
– Но что это с ним? – оракул, наконец, заметил, что голова князя опущена, а его самого с двух сторон поддерживают.
– Захворал, – громко произнес тир Пикарт. В отличие от голоса оракула, его слова прозвучали глухо. Эхо и не подумало подхватить их, будто верно служило лишь одному хозяину.
– Так зачем же вы его, хворого, привели? – неестественно накрашенные брови оракула поползли вверх.
Микуш с открытым ртом рассматривал обитателей храма: они имели настолько белую кожу, что, казалось, никогда не знали солнца. «Оно и не мудрено, вокруг такие высокие стены». Но больше всего его поразило то, что у взрослых мужчин помимо устрашающих бровей, были подведены глаза. Черные стрелки едва не доходили до ушей, в мочках которых висели массивные серьги. Тяжелые украшения звенели при каждом повороте головы. И звон этот так же, как и слова, подхватывало эхо. У пажа закружилась голова, а мысли сделались вязкими. Несмотря на юный возраст, Микуш догадался, что в храме все направлено на то, чтобы человек чувствовал себя пустоголовым и позволил оракулу вертеть собой, как ему вздумается.
Однако дед не обращал внимания на унижающие уловки и гнул выбранную линию.
– Князь отказался отлеживаться в постели, достопочтимый оракул. Правило есть правило. Позвали – обязан явиться.
– И вы полагаете, что он сможет в таком состоянии дойти до колодца?
– Отчего же нет? Мы поможем, – старик почти кричал, но стены глушили его голос, будто хотели доказать ничтожность небохода перед ними. – Я сколько ни рылся в древних книгах, так и не нашел свидетельств, что колодец когда–нибудь отказал недужному. Помнится, в одном из фолиантов даже случай показательный описывался.
Эх, не зря тир Пикарт почти всю ночь в княжеской библиотеке провел!
– Даровиг Великий прибыл к колодцу сразу после
