ейная пара тоже ждет перемен к лучшему, опасаясь даже думать, что может быть по-другому. Они живут в Донецке 13 лет, до войны и во время нее, и не думают никуда уезжать. Так вышло.
Самыми страшными оказались две недели 2022 года, когда с детьми не было связи. У него – две дочки и две внучки, а еще бывшая жена с неустойчивой психикой. У нее – сын, невестка и два внука, младший грудничок, невестка кормящая. И все эти люди – смысл жизни, самое родное и любимое – в Мариуполе, под огнем, и судьба их неизвестна.
Он – военный пенсионер, его не взяли на эту войну из-за возраста и здоровья. Он обращался в военкомат в самом начале, еще в 2014 году, но и тогда уже не годился. С ним поговорили очень вежливо и отправили домой, на заслуженный отдых. Она тоже пенсионерка, но работает, потому что врачом можно работать до преклонных лет. Профессия нужна ей, наверное, больше, чем она профессии, потому что работа – единственное сейчас занятие, позволяющее чувствовать себя необходимой людям.
Новости они смотрели, не отрываясь, ловили каждое слово. Телевизор выключали только глубокой ночью. Просыпаясь посреди ночи, просматривала все новостные группы в телефоне. Он узнавать новости из телефона не любил, предпочитал компьютер. Новости отовсюду были такие, что останавливалось дыхание: расстрелянные дома и улицы, люди готовят пищу на кострах, свежие могилы во дворах домов, трупы и пожарища. В сводках не было адресов, где жили самые родные, но от этого не легче. Сводки составляются постфактум, иногда точные адреса появляются через 1-2 дня. Может, в эту самую минуту дети-внуки погибают, а ты ничем помочь не можешь, совсем ничем. Остается только молиться, просить милости, умолять высшие силы сохранить жизнь тем, без кого твоя собственная потеряет всяческий смысл.
Иконы в доме были всегда. Стояли в шкафу за стеклом, рядом свечи. Одна икона досталась ей от бабушки, старинная, в окладе. Кто знает, сколько ей лет. Разговаривая с иконой, она знала, что Он слышит, потому что взгляд Его менялся. Когда просьба была невыполнима, взгляд оставался неподвижным, отстраненным, а если просимое должно было исполниться, Он смыкал веки и снова их раскрывал, ласково подтверждая: да, так и будет.
Чудесное свойство иконы она открыла для себя около 15 лет назад, когда умирал любимый отец. До этого времени икона просто хранилась дома, с нее стирали пыль, и только. Верующей она тогда не была. Крестилась в 30 лет, после маминой смерти, потому что невыносимо было думать, что рассталась с мамой навсегда. А так, после крещения, стала думать, что передала ее в надежные руки, и можно молиться о душе, и смертельное расставание не навсегда.
Отец слабел на глазах, перепутал день с ночью, по пока еще сам ел и мог вставать. До ванной дойти уже не мог, вся гигиена происходила в постели, но просил брить каждый день, не хотел выглядеть неопрятно. Потом открылось язвенное кровотечение, и когда Скорая выносила его на одеяле, бесконечно мучительно было видеть беспомощность самого родного человека.
Кровотечение остановили, но стало понятно, что до окончательного расставания совсем недолго. Дома это как-то не было заметно, жизнь крутилась по заведенному распорядку: утром она подходила к постели отца, и ее встречала непередаваемо родная улыбка со светом любви изнутри. Потому умывание, туалет, завтраки и обеды, телевизор, а между делом – разговоры обо всем, когда слов мало, и одна душа на двоих.
В больнице все выглядело иначе. Она совала деньги хамской санитарке, чтобы подмыла утром, чтобы папа не лежал в мокрой постели, чтобы дали теплый чай, когда попросит. Не менее хамоватая заведующая говорила ей – ты, а в глазах читалось презрение: очередная дочурка сдала отца на попечение медиков, потому что сама не хочет возиться. Доказывать ей что-то не было сил, тем более что половина отделения заполнена брошенными стариками.
Вернувшись из больницы домой в один из таких дней, с опустошенной душой, она подошла к иконе и стала просить ее, обливаясь слезами, оставить отца на этом свете еще на полгода, потому что расстаться раньше нет сил. Он посмотрел внимательно и тогда впервые смежил веки, давая понять, что просьба услышана. Она сразу поняла, что эти полгода у них есть.
Они поспешили забрать отца, как только угроза миновала. Им даже дали коляску, довезти до выхода. Задние колеса на коляске не крутились, одно вообще слетело, и они вдвоем с мужем почти на руках донесли отца до такси.
С тех пор она относилась к иконе совершенно иначе – как к живому родному человеку, который обязательно поможет в самый трудный момент. Икона по-прежнему стояла в шкафу за стеклом, и хотя рядом лежали свечи, оба чувствовали, что это неправильно. В конце концов, муж сделал своими руками иконостас – красивую полочку светлого дерева, прикрепив ее в восточном углу над столом. Теперь икона смотрела на них немного сверху, и всегда была на виду. Рядом поместились иконки поменьше, и веточка вербы, и свеча. Выйдя утром из спальни, они первым делом встречали взгляд Спасителя с иконы, и от этого в душу приходил покой. Они оба знали, что как бы ни было трудно сегодня, в итоге все будет так, как должно быть, все будет правильно.
Эти
