ршеннолетия. Мальчику повезло: он был полноценным сиротой и мог надеяться обрести семью.
Кличка приклеилась к нему прочно, Принцем его называли теперь и воспитатели. Альбина Николаевна даже не пыталась скрыть, что выделяет воспитанника среди других, добавляла ласковые словечки вроде «умничка» и «красавчик» и прощала многое из того, чего не спускала остальным. Он был благодарен ей за приятное обращение и огорчался, что на девочку доброта воспитательниц не распространяется, хотя и ее прозвище – Русалка – прижилось. Но не в этом втором имени, вероятно, крылось холодноватое отношение женщин ко всем здешним девочкам.
Что Русалка? Без малого пятьдесят таких девочек жило в детдоме – большинство непослушные, потомственные носительницы общественных пороков… Галину Родионовну особенно раздражало очевидное влечение друг к другу этих двух детей. Углядев их вместе, она куда-нибудь уводила потенциальную прожигательницу жизни от мальчика с крепкими генами, спаявшимися в смычках деревни с городом в добротный крестьянско-интеллигентский сплав.
Из девочки, по мнению взрослых, знакомых с ее происхождением, ничего позитивного не могло вырасти. Красавица мать, явленная на свет от скандальной связи актрисы и музыканта, с юности славилась не менее скандальными приключениями. Погулявши вволю, женщина на грани критических лет и потери «товарного» вида вышла замуж за подающего надежды ученого-математика. Но что-то у них не сложилось и, порядком успев потрепать нервы себе и окружающим, семья погибла в стремительные сроки. Через два года после рождения дочери мать умерла при оставшихся невыясненными обстоятельствах в чужом доме: то ли отравилась паленой водкой, то ли ее отравил кто-то из многочисленных приятелей. Отца выгнали из института. Он устроился бухгалтером в затрапезную организацию, тщился завязать с пьянством и заняться воспитанием девочки, но снова пускался во все тяжкие. В конце концов дитя попало в детдом.
Девочка была миловидна, хотя, по общему суждению, не унаследовала красоты бабушки и матери, и не сказать, чтобы в ней проявлялись математические способности отца или дедовские музыкальные.
В редкие дни просветления и покаяния отец навещал дочь. Принц видел этого человека однажды – неопрятно одетого, с унылым лицом, странно отдающим сливовой сизостью, и подбородком, похожим на ежика с перевернутой вверх ногами картинки. Руки мужчины со вспученными венами на кистях мелко дрожали, когда он подал девочке сомнительные лакомства – слипшийся комок леденцов в папиросных крошках и бумажный кулек пропахших теми же папиросами семечек. Она грызла замусоленные гостинцы, а отец смотрел на нее рассеянно, безумно и нежно.
Девочка отсыпала Принцу семечек в ладонь из кулька. Леденцами не поделилась, догадываясь об его брезгливости, и была права, потому что и от малого подарка он незаметно избавился. И руки помыл с мылом. Мальчик терпеть не мог табачных запахов, да и человек показался ему каким-то подозрительным.
Это был последний визит Русалочкиного отца. Он исчез бесследно, но никто из воспитательниц не удивился и не стал подавать в международный розыск. Мужчины часто пропадают в неизвестных направлениях, будто отдельных особей мужского пола забирают в свои тарелки НЛО – для опытов, или подпольные врачебные учреждения – на органы. После обнаруживается, что потерянные никуда не делись. Мужчины просто больше женщин склонны к перемене мест жительства и перемене жизни в целом.
Чуть погодя Галина Родионовна сказала что-то насчет «замерз». Да, «замерз насмерть алкаш», так и сообщила нянечке в коридоре во всеуслышание, поминая фамилию Русалочки. С плохо скрытым злорадством, которое чуткий мальчик приметил, не ведая, конечно, его причины. А проистекало оно из ненависти к алкашам вообще и в частности за то, что они презирают брошенных ими же детей, ненависти к стране с вечной ее перестройкой и в какой-то мере к себе – невезучей, безмужней, с двумя такими же спиногрызами в съемной квартире.
Девочка знала, что такое смерть, но все не могла поверить, что папа умер, и перестала есть. Отощала, ослабла, в уголках губ появились заеды. Не от простуды – Галина Родионовна, зажимая нос воспитанницы твердыми пальцами, насильно заталкивала ей кашу в рот большой ложкой…
Одна из нянь, жалея сиротку, садилась перед сном на край ее кровати, гладила по голове:
– Ишь, волосенки какие завитушчатые и две макушки на затылке. У кого враз две – счастливыми вырастают. Спи. Счастье свое во сне увидишь.
Сны Русалочки были не снами, а скорее воспоминаниями. Она любила отца и хорошо помнила прогулки с ним по набережной, походы в зоопарк и театр, выходные поездки на пляж за город. Папа наряжал дочку в красивое платье, неумело заплетал косички. Учил плавать и, загорая на песке, разглядывал с нею облака. Они видели в небе крылатых коней и других сказочных животных. Девочка не уставала слушать одни и те же рассказы о жизни гор, джунглей и моря и чудесные папины сказки.
По его
